Святая Инквизиция

Внимательнее стала ты, Лилит. Повзрослела. Или просто у нее к этой Ольге свой собственный интерес? Ведь не стала бы она просто так подменять Полоза! Да еще в свое свободное время!

— Я, и правда, беседовал с Ольгой. Согласись, пить чай в одиночестве невыносимо скучно, а если за соседним столиком сидит такой же, как и ты, одинокий человек, то почему бы к нему не присоединится? Скучать вместе намного веселее…

— Уж больно непохоже это на вас, Святой отец.

— А на тебя не похожа эта слежка за глупой девочкой, которая проводит здесь все свое время в трудах праведных, аки пчелка.

Не зли меня, слуга Инквизитора. Я уже давно не мальчик. И бояться мне нечего. Тем более, что я один из тех, кто создал, как и нашего Инквизитора, так и тебя, и Цербера. К Полозу, к сожалению, а может и к счастью, я отношения не имею. Ни малейшего.

— Простите. Я не хотела вас ни чем оскорбить.

Кажущиеся смирение… Но я-то знаю, что ты не такая. Что если бы не вписанная в твой ген информация, то ты сейчас же прикончила бы и меня, и своего хозяина. Потому что ненависть к нам твоя огромна… И это играет отнюдь не последнюю роль в твоих действиях. Как и то, что ты никак не можешь простить себе смерть одной из своих создательниц, которую зовешь Ангелом…

— Иди. Докладывай свому хозяину о том, что видела и знаешь. И передай, что через час я зайду к нему, дабы обсудить с ним те вопросы, которые к тому времени у него появятся.

* * *

Ах, Михаил, Михаил… Всегда ты относился ко мне, как к мальчишке. И до сих пор относишься, хотя уже много лет я стою выше тебя и по моему одному приказу тебя могут уничтожить… Но я не буду делать этого. Зачем? Какой мне в это резон?

Тем более, что мне совсем не хочется лишаться такого умного собеседника, каким являешься ты.

— Ступай, Лилит.

Наши внутренние противостояния совсем тебя не касаются. Тем более, что ты наверняка пойдешь сейчас вновь шпионить за художницей Ольгой. И что тебе не дает в ней покоя? Ведь прошерстили ее мои шпионы вдоль и поперек. Все узнали. Трижды проверили! И не нашли никакого криминала ни в ее прошлом, ни в ее настоящем…

Впрочем, пускай. Если уж Лилит не имеется, то пусть себе следит. Все при деле будет. Да и Полоз отдохнет… Хотя уж ему грех жаловаться на свалившуюся на него работу! Какое еще задание пустит в дом такого, как он, да еще и накормит и позволит ночевать на своей кухне… или на раскладушке, что тоже очень и очень неплохо!

— И о чем ты так задумался, ученик мой?

Отец Михаил… Как всегда незаметно подошел… Но меня этим уже давно не испугаешь! Потому что в этот кабинет попадают лишь те, кому более или менее можно доверять. Те, кто не всадит нож в спину.

А остальные не стоят моего внимания.

— Я уже давно не ученик.

— Но ведь был им когда-то?

Был. Не поспоришь с этим. И слушал твои проповеди раскрыв рот. И верил, верил, верил… А потом стал Грешником и Чудовищем. И это твоя вина, наставник.

— Я слышал, что ты разговаривал с Ольгой.

— Лилит доложила?

— Конечно. Так что?

Интересно будет узнать, что ты думаешь о ней. Полоз находит ее неплохим развлечением, Цербер — товарищем по гулянкам, а Лилит — докукой. Я же считаю всего-навсего инструментом в достижении собственных целей.

— Ничего себе так, девочка. Вежливая и учтивая, а самое главное — признающая авторитеты. Про ее работу ничего сказать не могу — не видел. Но впечатление она, как человек, производит приятное. С чем, однако, не согласна твоя Лилит.

Ясное дело, что не согласна! Она вообще редко с чем соглашается… Но это не проблема, пока она верно служит мне и моей Инквизиции. Остальное — суета сует.

— Присаживайся. Мне есть, что обсудить с тобой, «учитель».

Тихие шаги, скрип кресла да тяжелый вздох. Стар ты стал, Михаил. Ой, стар! Тяжело тебе пытаться угнаться за нами, молодыми… Однако, ум твой, как и в дни твоей юности все также остер! И поэтому ты еще служишь мне и Инквизиции. Только поэтому.

— Там, на столике рядом с тобой лежит папка. Просмотри ее и скажи свое мнение.

Некоторое время тишину моего кабинета нарушает лишь мягкий шорох бумаги и резкий шум голографического проектора… Маленького. С ладонь. Очень удачное изобретение наших ученых! А самое главное — эта вещичка обходится Инквизиции не так дорого, как бумажные изделия. Впрочем, они редкость сейчас. Потому что молодежи уже давно стало удобнее таскать у себя в кармане тоненькую пластинку с информацией, которая легко записывается и стирается лишь одним мановением руки, чем огромные сумки с книгами!

— И зачем ты мне показываешь эти… картинки?

— А сам не догадываешься?

За окном — город. Мой город. Моя земля. И мои люди. Они куда-то спешат… Чего-то желают… И совсем не понимают, что их желания и мечты — ничто!

— Если судить по твоему тону да росписи в углу всех этих фотографий, то можно сказать, что это работы того художника. Неизвестного… Только мне совсем не понятно другое — чем они тебя так разозлили?

Чем? Своей свободой. Своей наглостью. А еще — красотой. Которая живет и сияет… Заставляя нас вспоминать о том, что утеряно нами же!

— Тем, что противоречат нам.