«Святая инквизиция» в России до 1917 года

«На официальную Церковь установился взгляд не как на носительницу света и вечной истины, а наоборот — как на источник мрака и вражды в отношении ко всякому светлому, свободному, прогрессивному движению. Поэтому Церковь все более и более теряла свой авторитет над живыми силами, которые плотно организовались вне Церкви…

…Таким образом вышло, что и современное движение в русском народе к гражданской свободе и общественному благоустроению и возникло, и развивалось, и продолжает себя проявлять помимо Церкви, даже в прямом антагонизме с Церковью» [451].

Будущий богослов и священник профессор С. Булгаков в те годы писал:

«Вековые преступления против свободы совести тяжелым свинцом лежат на исторической совести русской Церкви, и надолго еще само слово «церковь» будет вызывать ассоциации о суздальских тюрьмах, синодских посланиях, темных деяниях «миссионеров» и т. п.» [452].

Профессор не только сетовал, но и предлагал верующим россиянам не уходить во внутреннюю духовную жизнь, но проявлять себя в общественно–политической жизни, ибо у Церкви, по словам Вл. Соловьева, должна быть и социальная сторона ее служения:

«…Мало одних усилий личного усовершенствования и душеспасительства, но необходимо воздействие и на общественные формы и на внешние отношения людей между собой, необходима не только личная, но социальная мораль, т. е. политика» [453].

Мы ранее бегло упомянули о священнике Гр. Петрове, которого подвергли церковному суду. Это дело широко обсуждалось.

«Священник о. Григорий Петров — очень крупная общественная величина. В его лице счастливо сочетались выдающиеся литературные дарования, редкий публицистический талант и блестящие ораторские способности. Многочисленными брошюрами, вышедшими из–под его пера, зачитывались все, кто стремился слышать и знать живое слово и свежую мысль, его газетные статьи били по нервам и заставляли вместе с ним плакать, негодовать и возмущаться, а когда он выступал с лекцией или докладом, залы и аудитории не могли вместить всех желающих слышать воодушевленного оратора, всегда умевшего заинтересовать публику и придать очень скучной, по–видимому, теме жизненный интерес. Его знала вся Россия и не только Россия: его имя хорошо было известно и на Западе» [454].

Так вот, этого священника указом Петербургской духовной консистории от 10 января 1907 г. за № 16 приговорили (без суда, без следствия, без вызова самого обвиняемого — см. примеч. 217):