Святая Катерина (СИ)

— И никакого порока. А что на втором этаже?

— Несколько спален и ванных комнат.

— Значит, это домик для размышлений? А что в том, который для развлечений?

— Джакузи и шест для стриптиза.

Зорькин взволнованно вспыхнул — типичный, вечно озабоченный ботаник.

Жданову сложно было представить, какой мужчина мог бы понравиться Пушкаревой и какому могла понравиться она, но в Николае еще так мало было от мужчины и так много от цыпленка, что все подозрения в его коварстве и лицемерии показались сейчас смешными.

— Николай Антонович, да вы присаживайтесь, — предложил он. — Хотите выпить?

— Да, — сказал Зорькин.

— Нет, — сказала Пушкарева и пояснила: — Коля плохо переносит алкоголь.

— Значит, много наливать не будем, — усмехнулся Малиновский, — я Николая Антоновича и трезвого-то боюсь.

— Ну перестаньте уже, — взмолился Жданов, принимая из рук Романа рокс с виски. — Катенька, сока, чая, воды?

Она замотала головой, отказываясь от всего сразу и осторожно села в кресло рядом с ним, сдвинув носки ботинок.

— Первым делом мне хотелось бы обсудить ваши зарплаты, — начал Жданов.

— Так их уже понижать-то некуда, — испугался Зорькин.

— Зато повышать есть куда. Дело в том, Николай Антонович, что я уже несколько раз просил Екатерину Валерьевну повысить самой себе зарплату, но до сих пор это так и не было сделано. Также мне хотелось бы увеличить и вашу зарплату тоже — скажем, пока вдвое. Пожалуйста, проследите за этим.

Зорькин молча сделал большой глоток виски, и у него сморщилось лицо, как у младенца, которому вместо молока дали горькую воду.

— Он проследит, — усмехнулась Катя.

— А мне бы хотелось узнать, как именно вы добиваетесь того, что денег на счетах Никамоды становится все больше.

— А если Зималетто перестанет залезать в карман Никамоды, их станет еще больше, — со слезами на глазах отозвался Зорькин. Он дышал с открытым ртом.

— К сожалению, мы пока не можем себе это позволить. Но если у вас есть предложение, как выстроить финансовые отношения между компаниями эффективнее, я готов их выслушать.

— О, у меня полно предложений, — оживился Зорькин.

========== 11 ==========

— Понимаете, — разглагольствовал Зорькин, — чем больше вы вытаскиваете из Никамоды, тем меньше в итоге Никамода зарабатывает.

— Понимаю, — согласился Жданов, — но чем мне платить зарплаты?

— Все эти костыли временное решение. Зималетто нужен качественный прорыв. Дополнительные доходы без расходов, понимаете? Катька, скажи им!

— Говорю, — согласилась она.

— Доходы без расходов — это свежо, — обрадовался Малиновский. — Лично я очень такое одобряю, хоть и не представляю.

Жданова ужасно раздражало, что Зорькин так много знал о финансовом состоянии компании, а особенно о той её части, о которой Пушкарева обещала никому не рассказывать.

Это было неприятным открытием — что и у его Катерины оказался довольно длинный язык.

А он-то считал, что его тайны в пушкаревских руках находились в полной безопасности.

В итоге, она знала о нем всё — но это вовсе не значило, что Жданов хотел бы, чтобы это всё знал еще и Зорькин.

И пока тот разглагольствовал о правительственных субсидиях, госпрограммах и льготных системах кредитования, Пушкарева то и дело бросала озабоченные взгляды на своего шефа, и это самым злорадным образом грело его душу. Конечно, Катенька, вы виноваты, причем виноваты дважды — с учетом этой крайне несвоевременной беременности — вот теперь и терзайтесь беспокойством. Видите же, что шеф хмур и печален, и все это по вашей милости!

— Жданов, ты лицо попроще сделай, — посоветовал Малиновский, — а то выглядишь как Иван Грозный на канале Дисней.

И утащил Зорькина в сауну.

Чтобы напоить окончательно и выяснить все секреты этой сладкой парочки.

А Жданов остался, почти трезвый и оскорбленный.

— Андрей Павлович, а можно мне домой поехать? — спросила Пушкарева. — А то рабочий день уже закончился. А Зорькина я могу вам оставить в качестве заложника.

Так вот о чем она беспокоилась, а вовсе не о душевном равновесии Жданова!

— Нельзя, — отрезал он. — Катя, вы ничего не хотите мне объяснить?

— Вы злитесь на меня? — наконец, догадалась она. — Из-за Коли?

— А вы как думаете? — со всей возможной язвительностью, спросил Жданов. — Кажется, мы договаривались об абсолютной конфиденциальности.

Она молчала, опустив глаза.

И это тихое упрямство стало последней каплей в чаше ждановского терпения. Ему захотелось вытряхнуть из неё раскаяние любой ценой.

— Катя, вы понимаете, что подорвали мое доверие?

— Коля принес вам много денег, — произнесла Пушкарева тихо, — и он может быть очень полезен…

— Однако это не повод посвящать его во все нюансы наших финансовых взаимоотношений, — повысил голос Жданов.

— Я рискую ради вас всем, что у меня есть, — тоже закричала вдруг Катя, — и если для вас кажется диким, что у меня есть человек, всего один человек в целом мире, который выслушает меня и поймет, и поможет советом и будет рядом, даже когда я нарушаю закон, то вам придется с этим смириться! — и две крупные слезинки прокрались из-под очков на её щеки и устремились к подбородку.