Святая Катерина (СИ)

Что впервые за все годы его существования мир перестал крутиться вокруг Жданова, и теперь пришла пора думать не о своих переживаниях — а о крохотной бесстрашной девочке, которая сегодня ударила его по щеке — и этим причинила себе куда больше боли, чем ему.

Что центр вселенной Жданова сместился и спрятался внутри Кати Пушкаревой.

И что вовсе не себя ему нужно защищать.

Крутилась детская каруселька под ним, крутилось вместе с нею небо.

Огромное и равнодушное.

— Да, Жданов, ты её ревнуешь, и как же сильно ты её ревнуешь…

Но это сейчас было совершенно неважно.

— Какой-то ты сегодня как Наполеон после Ватерлоо, — заметил Ромка, когда они вышли из лифта Зималетто.

— Угадал, — с мрачной торжественностью подтвердил Жданов, — дал бой и потерпел поражение.

— Ну вы даете господин президент… А подробнее? — перебирая корреспонденцию на ресепшен, осведомился Ромка.

— Да! Побоище не хуже Куликовской битвы! — захлебывающаяся от восторга Света спиной выскочила из лифта, за ней следовали такие же взбудораженные Шура с Амурой. — Так Жданов-то оказывается такой зверюга!

Ромка едва портфель от такого не уронил. Девицы уставились на начальников во все глаза.

— Ой, — затароторила Света, — а передача вчера была жуткая! Оказалось, что Жданов был главным Сталинским палачом!

Дождавшись, пока сплетницы уберутся вон, Малиновский повернулся к Жданову, изображая, что курит трубку.

— Поздравляю, — с грузинским акцентом процедил он. — Поздравляю, товарищ Жданов, вы вошли в историю. Думайте теперь, как из неё выйти.

Катя вошла в кабинет, приблизилась к столу и только потом увидела Жданова, сидевшего на диванчике за дверью.

— Привет, — сказал он, прилежно сложив руки меж колен.

— Доброе утро, — сухо сказала Катя, всем своим видом демонстрируя холодность и презрение. Но, бросив на Жданова мимолетный взгляд, она кинула свою сумку и подлетела к нему. Повернула лицо к окну, чтобы разглядеть след от пощечины. Жалобно дрогнули её губы.

— Ого! Прости, — сказала она, — я не знала, как тебя остановить. Федору ведь тоже досталось, не только Коле!

— Я заслужил. Это ты меня прости, Кать, — он перехватил её руку, поднес к губам, — мне очень стыдно. Я вел себя, как последняя скотина. Но я могу искупить свою вину, а главное, объяснить, почему я это сделал.

— Почему? — быстро спросила она. — Я всю ночь не спала, всё никак не ме могу понять, что с тобой такое.

Ну вот! А ей надо спать по десять часов. Скотина и есть!

— Вчера я не помнил себя от ревности, со мной такое впервые в жизни. Это ревность. Сумасшедшая ревность

— Кого? К кому? — не поняла Катя, и это её изумление было таким славным, что Жданов от облегчения рассмеялся и быстро осыпал короткими поцелуями её лицо.

— Тебя! Ко всем! Я хочу, чтобы ты была рядом все время. А ты уехала к Зорькину. Галстук ему купила. Вечер собралась с ним проводить!

Катя моргала в такт его словам. Потом неуверенно улыбнулась.

— Ты ревнуешь? Меня?

— Еще как, — заверил её Жданов.

— Бедный, — сказала Катя, — совсем распереживался из-за этого совета.

— К бизнесу это не имеет ни малейшего отношения, — рассердился Жданов, припомнив все обидные слова, сказанные вчера Зорькиным. Он что, внушает это Кате изо дня в день? Почему?

Она встала и принялась принялась разматывать свой шарф. Жданов с готовностью принял её пальто, погладил плечи, локти, поцеловал в ухо.

— Кстати, — напомнила Катя, — до показа нам надо пройтись по докладу. Почему вы до сих пор не прочли его, Андрей Павлович?

— Кстати, о показе. Ты идешь со мной.

— Я там буду нужна? — деловито спросила Катя, включая компьютер.

— Очень.

— Только не нападай больше на Колю, — вдруг сказала Катя, выглядывая из-за монитора. — Он мой лучший друг, и я даже тебе не позволю его обижать.

— Я больше не буду, — пообещал Жданов, стоя перед её столом, как школьник, навытяжку. — Прошу тебя, не вини меня за то, что я вчера сделал. Я и сам не понимаю, что со мной произошло. Я потерял равновесие.

Дверь открылась, и вошла Кира.

— Доброе утро, — сказала она с вызовом.

— Привет, — рассеянно ответил Жданов, не сводя с Кати глаз.

— Доброе утро, — ответила Пушкарева, утыкаясь взглядом в монитор.

— Как ты себя чувствуешь? — подходя ближе, спросила Кира.

— Хорошо, спасибо, — отчитался Жданов.

— Что с лицом?

— Подрался.

— Опять подстава на дороге? Ты хоть помнишь, с кем дрался?

Катя высунула один внимательный глаз из-за монитора.

— Да, конечно, — по-прежнему не поворачиваясь к Кире, отчеканил Жданов. — Это был Николай Зорькин, Катин… лучший друг.

Он никогда в жизни не сможет назвать этого щегла её женихом!

У него просто язык отсохнет.

— А причину драки ты тоже помнишь? — не унималась Кира.

— Разумеется. Я был пьян, и излишне грубо требовал, чтобы Катя поехала со мной. Даже собирался увезти Катерину в офис, — он говорил почти правду, и в этом был какой-то горделивый вызов и — неожиданно — удовольствие.

— В офис? Посреди ночи?

— Ну ты сама понимаешь, совет директоров на носу, я был излишне настойчив, а Николай не хотел её отпускать с пьяным начальником.

— А потом он тебя?..

— Нет, это я на него набросился. Ну, к счастью нас растащили.