Святая простота. Рассказы о праведниках

Он делился со мной всем, что его занимало, рассказывал содержание прочитанных книг, поверял мне свои планы и передавал все это с таким увлечением, что иной раз я по нескольку часов проводил в его милом обществе, не замечая, как быстро летело время. В семье профессора все говорили о его блестящих способностях, и сам отец не раз подтверждал это, когда речь заходила о его сыне.

Вечер у профессора был весьма оживленным. Он пригласил детей всех своих знакомых, и среди них Сережа заметно выделялся. Прекрасная елка, убранная цветными фонарями и свечами, золотыми орехами и массой всевозможных изящных вещиц, привлекала к себе все взоры. Дети были в восторге, и веселый говор не умолкал ни на минуту. Все смеялись, шутили и отгадывали, кому какой достанется подарок. Все были вне себя от счастья и выкликали имена друг друга, написанные на игрушках. Вдруг кто-то произнес с удивлением:

— А вот подарок и Сереже, отгадайте, что?

— Какая-нибудь книга?

— Ящик с красками?

— Альбом для стихов?

— Да скажите же, что такое?

Эти вопросы посыпались со всех сторон на того, кто первый заметил подарок, предназначенный сыну профессора.

— Скрипка!

— Что? — переспросили дети в один голос, словно не веря тому, что услышали.

— Да, скрипка, и какая хорошая. Просто прелесть!

Действительно, когда мы подошли к столу, среди других подарков выделялась небольшая нежно-янтарного цвета скрипка с точеной шейкой и с надписью: «Для Сережи». Гостям это показалось очень забавным. Все знали, что Сережа не любил музыку, так как она отвлекала от чтения, и никогда не хотел брать уроки игры на каком-нибудь инструменте. Дети разразились смехом, а один из них воскликнул:

— Ты будешь великим скрипачом, Сережа! Сережа был так поражен, что не мог произнести ни слова. Он ожидал получить книгу интересных рассказов или сказок, которые так любил, и вы можете себе представить, как огорчила его эта скрипка. И вот он горько заплакал и выбежал из комнаты. Смеявшимся над ним стало стыдно, и все спрашивали, кто положил на стол скрипку? Но никто не знал этого. Но всего страннее было то, что никто не замечал на столе скрипки, пока на нее не указал один из мальчиков. Так это и осталось неизвестным, и в тот вечер Сережа больше не показывался в гостиной, и мы скоро разошлись.

Доктор на секунду замолчал, вспоминая, и продолжил рассказ:

— После этого вечера я долго не видел Сережу. Вскоре после праздников начались выпускные экзамены, а затем, ни Сережи, ни его родных в городе уже не было. Они переехали на лето в Крым.

Вскоре я был направлен в те места и по дороге решил навестить Сережу. В Крыму, я отправился к его родным. Ко мне навстречу вышел отец и на мой первый вопрос о сыне грустно покачал головой.

— Он не здоров, — сказал его отец, — чахнет с прошлого Рождества. Это странный, очень странный случай. Взгляните на него сами, ваше посещение, быть может, развлечет его.

Я нашел Сережу в его комнате, на диване. Вокруг него валялись книги, а над самой головой висела на гвоздике скрипка. Мальчик обрадовался мне и, когда узнал, что я думаю пробыть в Крыму несколько дней, заметно оживился, и мягкая, нежная улыбка заиграла на его личике. Сережа весь, казалось, преобразился, говорил без умолку. Вдруг он схватил меня за руку, привлек к себе и спросил шепотом:

— Доктор, вы не будете смеяться надо мною, если я что-то скажу вам?

— Нет, милый, — ответил я.

— Вы помните эту скрипку? — продолжал он, указывая на стену. — Несколько недель после Рождества я лежал в постели, как вдруг скрипка, висевшая над моей головой на стене, стала издавать сначала тихие, а потом все более громкие звуки, которые вскоре перешли в какую-то чудную мелодию, наполнившую всю комнату. После полуночи эта мелодия заново повторилась. Эти мягкие, ласкающие звуки словно звали, манили куда-то. На следующий день я никому не сказал ни слова о случившемся, но с тех пор чудная мелодия не дает мне покоя. Но, доктор, — прибавил мальчик, глядя на меня с беспокойством, — никто, кроме, меня, кажется, не слышит звуков скрипки.

Я в этом был совершенно уверен и спросил его, слышал ли он ее днем.

— Да, по два раза в день скрипка играет очень громко и сердито, будто хочет отвлечь меня от чтения.

Я старался объяснить ему, что его нервы от слабости напряжены, поэтому ему слышатся звуки скрипки. Он выслушал меня недоверчиво, с грустной улыбкой, а потом сказал:

— Знаете, что, доктор, мне кажется, следует начать заниматься музыкой. Мне все говорят, что у меня блестящие способности.

— Что же, попробуйте. У вас отличный слух, вы очень впечатлительны, из вас со временем может выити хороший скрипач.

— Вы так думаете? — оживленно заговорил мальчик, крепко сжимая мою руку и глядя на меня глазами, полными благодарности и счастья. — Только знаете что, доктор? Отец против этого. Я несколько раз обращался к нему с просьбой, чтобы он пригласил учителя музыки, но он слышать не хочет об этом. Уговорите его.

Я обещал сделать это, и мы на этом расстались. Вернувшись в кабинет профессора, я высказал ему свое мнение и передал просьбу сына.