Например, в 1891 году в журнале была помещена заметка о Мефодии (Екимове), епископе Томском и всея Сибири. Якобы он когда-то крал коней, был пойман, осужден и по народному обычаю проведен по деревенским улицам в хомуте.
Владыка Мефодий, почтенный старец, претерпевший много гонений от светских и духовных властей, пришел в ужас, прочтя эту заметку. С горечью он писал архиепископу Савватию: «Нам перед ними, врагами нашими, никогда не оправдаться. Они, враги Христовой Церкви Древлеправославной, подобны как древле иудеи на Христа Бога».
Козма Коровин не нуждался в оправдании перед земляками. Все в Верхнем Тагиле знали, что он живет в отцовском доме жизнью затворника-книжника. Все знали, что он человек кроткий, скромный и набожный.
Этими добродетелями – благочестием и начитанностью – Коровин обратил на себя внимание Геннадия (Беляева), епископа Пермского. В 1859 году он постриг Козму во иночество, нарек Константином и рукоположил в иерейский сан. Так на страницах летописи староверия появился новый герой – священноинок Константин.
Он устроил в одной из комнат родительской избы моленную – домашнюю церковь, где тайно совершал богослужения, на которые собирались соседи.
Между тем власти начинали всероссийскую облаву на старообрядческое духовенство. На праздник Николы Чудотворца 6 декабря 1862 года владыка Геннадий был схвачен в Екатеринбурге в доме купца Чувакова прямо во время торжественного богослужения.
В эти же дни важные события происходили на Миасском заводе. Ныне это город Миасс Челябинской области. Сюда прибыл Пафнутий (Шикин), епископ Казанский, выдающийся проповедник и защитник старой веры.
По поручению священноначалия Древлеправославной Церкви он поставил в Миассе двух епископов. Первым 6 декабря 1862 года был рукоположен Савватий (Левшин), будущий архиепископ Московский и всея Руси. А 8 декабря Пафнутий и Савватий рукоположили верхнетагильского затворника Константина.
Савватию было поручено управление Сибирской епархией, Константину – Оренбургской. Однако по слабости здоровья он не поехал в Оренбург, а вернулся в отчий дом.
Между тем Пермская епархия надолго осталась без святительского управления. Геннадий томился в темнице. В 1863 году епископ был посажен в страшные казематы суздальского Спасо-Евфимиева монастыря. Вышел он оттуда только в 1881 году.
Уральские староверы, поняв, что надолго лишились архиерейского управления, ходатайствовали о новом епископе. Для этого в ноябре 1863 года из Екатеринбурга в Москву ездила инокиня Лариса (Сырейщикова). Но дело затянулось. Лишь в начале 1864 года архиепископ Антоний поручил временное управление Пермской епархией владыке Константину.
Вскоре он разделил участь Геннадия. В марте 1864 года власти начали охоту и на него.
Впервые Константин чуть не попался в руки полиции 15 марта 1864 года. В этот день он вместе с архимандритом Викентием и иеродиаконом Феодосием служил литургию в доме купца Чаусова в Нижнетагильском заводе. Теперь это город Нижний Тагил в Свердловской области.
Буквально перед тем, как нагрянула полиция, архиерей и иеродиакон вышли из комнаты, где совершалось богослужение, и успели скрыться. А архимандрит попался. Вместе с ним в руках властей оказались важные улики – церковные книги, облачения священнослужителей, антиминс, архиерейский жезл, напрестольный крест и проч.
Полицейские приняли Викентия за епископа Константина, отправили в Пермь и заточили в тюрьму. В письме архиепископу Антонию архимандрит жаловался: «Посадили меня в замок. Держат меня в секретной [камере] день и ночь на замке. До ветру водят за конвоем».
Перепуганный Константин уехал в Верхний Тагил. Здесь 3 мая 1864 года он попался в руки властей.
Охотились на архиерея по всем правилам ловчей премудрости. Сначала местный священник Топорков донес властям о том, что старообрядческий епископ укрывается у себя дома. Тогда за дело взялся уездный исправник Грен.
К Константину был подослан разведчик – местный церковный староста. Он пришел в дом Коровиных под предлогом заказа для храма нескольких рукописных экземпляров разрешительной молитвы, читаемой над покойником.
Увидев, что архиерей в своей келье, староста сообщил об этом Топоркову. Священник известил Грена. Тот вызвал отряд солдат и казаков, перекрыл все выезды из Верхнего Тагила и поставил на дорогах секретные караулы. Одновременно исправник подготовил лестницу на случай штурма.
Рано утром 3 мая избу Коровиных оцепили солдаты и казаки. Их шумный приход разбудил сестер епископа. Они глянули в окно, увидели толпу и поняли, что происходит что-то неладное.
Казаки стучали в ворота и требовали впустить их. Но сестры не открыли. Тогда казаки приставили лестницу к забору и так проникли во двор. Они открыли ворота и впустили исправника.
Сестры Константина пытались задержать непрошеного гостя, приглашая его в дом. Но исправник быстро и решительно двинулся к келье архиерея. Слыша людской говор и не понимая, что произошло, епископ вышел на улицу, изумился, растерялся и не знал, что делать.