Святая Царская семья

В начале 1914 года восемнадцатилетняя Ольга Николаевна и семнадцатилетняя Татьяна Николаевна вновь начали изредка появляться на светских мероприятиях. Их представления высшему обществу Санкт-Петербурга больше всего ждали ближайшие родственники Царской семьи. Государыня, которая сама редко и неохотно посещала балы и рауты, считала, что светская жизнь может дурно повлиять на молодых девушек. Строгое воспитание дочерей в скромности, трудолюбии и желание дать им серьезное образование никак не предполагали неразумную, с точки зрения императрицы, потерю времени на светские развлечения. Высшее же столичное общество считало Государыню затворницей и не могло ей простить полного равнодушия к светской жизни. Дамы из знатных семей особо возмущались, что юные цесаревны редко выезжали в свет, винили в этом императрицу и преувеличенно жалели «бедных девушек», вынужденных скучать по воле матери в Царском Селе. Одна из светских дам в своем письме родственнице возмущалась: «Вообразите себе, великие княжны, которые, возможно, в скором времени выйдут замуж и, возможно, покинут страну, так и не были введены должным образом в петербургское общество!» Особую досаду у знатных немолодых дам вызывал круг общения великих княжон, которые даже на балах танцевали со знакомыми офицерами Собственного Его Величества конвоя или императорской яхты «Штандарт». Их чрезвычайно раздражало то, что вместо дружбы и близости с отпрысками блестящих родов цесаревны общаются с простыми офицерами. Вот как не может скрыть свое возмущение герцогиня Эдинбургская и Саксен-Кобург-Готская Мария Александровна, присутствовавшая на балу, на котором были великие княжны, по ее словам, цесаревны «были окружены китайской стеной казаков и других второсортных служак 3-го класса, из-за которых ни один представитель действительно высшего общества так и не приблизился к ним. Так как девушки никого в обществе не знали, они просто порхали по залу, как провинциальные девицы. Им никто не был представлен, их никто не подвел поговорить с какой-нибудь из дам, молодой или постарше». В этом отзыве плохо скрыта досада от того, что цесаревны просто веселились, танцевали и не обращали внимания на самолюбивых знатных дам и их отпрысков.

Юные цесаревны умели от души радоваться праздникам, которые не часто случались в их строгой, полной ответственной общественной работы и официальных мероприятий жизни. 13 февраля 1914 года бабушка – вдовствующая императрица Мария Федоровна – давала бал в честь официального выхода в свет своих обожаемых внучек – великих княжон Ольги Николаевны и Татьяны Николаевны. Мария Федоровна вложила всю свою любовь к дорогим внучкам в подготовку к роскошному балу, который стал главным событием светского сезона столицы. В роскошном Аничковом дворце блестящую публику – на бал были приглашены лучшие из лучших представители столичного общества – приветствовали изящные церемониймейстеры в расшитых золотом камзолах. У входа в главный зал гостей встречали лакеи эфиопы, черную кожу которых подчеркивали яркие восточные костюмы и высокие экзотические тюрбаны.

Начало бала ознаменовало торжественное появление императорской четы и великих княжон Ольги Николаевны и Татьяны Николаевны. Государь открыл бал церемониальным полонезом. Начался танцевальный вечер. Радостные цесаревны веселились от души, не обращая внимания на чопорную публику, с которой они практически мало были знакомы. Государыня покинула бал достаточно быстро. Императору пришлось остаться вместе с дочерями, которые без устали танцевали до утра и были счастливы. Государь в этот день записал в своем дневнике: «Мама устроила бал в Аничкове, кот[орый] очень удался. Молодежь сильно веселилась. Аликс вернулась в Царское через полтора часа. Бал окончился в 3½. Я с Ольгой и Татьяной вернулся в 4½ ч.».

Вскоре (в феврале) старшие цесаревны вновь побывали на празднике – на вечере с танцами у великой княгини Марии Павловны, неофициальной гранд-дамы высшего общества Санкт-Петербурга. В своем роскошном дворце она устраивала вечера, многолюдные обеды, изысканные балы, на которые мечтали быть приглашенными все сливки высшего общества. Как супруга дяди Государя великая княгиня пользовалась всеобщим вниманием и обожала столичную светскую жизнь, которой практически руководила – с удовольствием, жестко, не жалея денег на развлечения своих гостей. Государыню она открыто осуждала за закрытый образ жизни. Александра Федоровна не понимала, чем вызывает антипатию родственницы, и пыталась наладить с ней отношения. Но Мария Павловна сначала, когда Александра Федоровна только приехала в Россию, попыталась стать советчицей и наставницей молодой царицы, а когда это у нее не получилось – у Государыни всегда был независимый нрав, – холодно дистанцировалась от Царской семьи. Многие сплетни и наветы на венценосную семью появлялись именно в салоне Марии Павловны.