Святая Царская семья

Письмо от 16 декабря 1915 года похоже на многие другие письма Татьяны Николаевны отцу: «Папа, душка мой дорогой. Наконец и до меня дошла очередь писать Тебе. Сижу у Мама после обеда. Через полчаса у Ольги будет комитет. Я еще не знаю, соблаговолю ли пойти или останусь сидеть с Мама. Завтра утром Ольга и я поедем на отпевание бедного Бутакова в Петроград. Мы поедем с тетей Ксенией, чтобы не быть одним, и будем завтракать, вероятно, с Бабушкой. Потом поедем в Зимний дворец, где Ольга будет принимать пожертвования. Сегодня мы опять начали наши перевязки в лазарете. Наврузову, твоему нижегородцу, слава Богу, лучше, хотя перевязки мучительны. Я надеюсь, что ты хорошо мог погулять и отдохнуть в Барановичах. Как Николай Павлович? Сегодня у нас очень ясная солнечная погода, но сильный по временам ветер и мороз, и когда мы катались, то я чуть не замерзла. Бог знает, как было холодно. Ужас. Швичу, в Большом дворце, очень плохо. Ногу ему пришлось все-таки отнять, но боятся, что поздно. Сам он страшно не хотел, чтоб ему отняли ногу, но все-таки нужно было, а когда он после операции проснулся, то был очень доволен. Температура у него – 40 с лишним. Так ждем тебя к нам, Папа душка. Ну, до свидания. Да хранит тебя Бог. Кланяйся Николаю Павловичу. Крепко, крепко тебя, мой родной, обнимаю и целую. Твой любящий тебя Вознесенец».

Во всех письмах Татьяна Николаевна верна себе – ее добрая душа проявляется в каждом слове, ей жаль людей, она старается помочь всем. Часто цесаревна переживает, что ее человеческих сил не хватает, чтобы спасать несчастных, помогать родным. Именно этой любовью к ближнему полно послание цесаревны от 15 августа 1915 года матери: «Мама, мой дорогой ангел! Я все время молилась за вас обоих, дорогие, чтобы Бог помог вам в это ужасное время. Я просто не могу выразить, как я жалею вас, мои любимые. Мне так жаль, что я ничем не могу помочь… В такие минуты я жалею, что не родилась мужчиной. Благословляю вас, мои любимые. Спите хорошо. Много раз целую тебя и дорогого Папу… Ваша любящая и верная дочь, Татьяна».

Напряженная работа в госпитале, общественное служение в комитете по помощи беженцам, помощь Государыне в организации обеспечения фронтов медицинской помощью и лекарствами, ежедневная учеба – эти все дела занимали практически все время Татьяны Николаевны. Однако ей было всего 17 лет, юная прекрасная девушка, как и все, мечтала о любви, и не могла не обращать внимания на симпатичных офицеров, которые лечились в их лазарете и смотрели на нее восхищенными глазами.

Сначала в дневнике цесаревны, которая начала работать в госпитале, стали появляться записи о том, что вечером, закончив перевязки и подготовив на завтра хирургические инструменты и материалы, она какое-то время разговаривала с ранеными офицерами, смотрела их фотоальбомы или показывала им свои фотографии. С кем-то из этих офицеров у Татьяны Николаевны складывались добрые отношения, о здоровье кого-то из них она особенно беспокоилась. В.И. Чеботарева писала об одном из вечеров в лазарете: «Одна из княжон играла в пинг-понг, другая в шашки, кто читал, кто болтал, все просто и уютно».

Вокруг великой княжны было много симпатичных офицеров, о некоторых она в своем дневнике писала с милой приставкой «душка». Однако со временем в ее записях чаще других начинает повторяться одна и та же фамилия – «Малама». Штабс-ротмистр лейб-гвардии Уланского Ее Величества полка Дмитрий Яковлевич Малама был на 6 лет старше Татьяны Николаевны. Дворянин из Екатеринославской губернии, он получил образование в Пажеском корпусе, в 1913 году Малама победил в знаменитом стоверстном конном пробеге, чем обратил на себя внимание командования. В начале войны он проявил героизм в атаке, был тяжело ранен в ногу, но остался в бою и храбро сражался. За это он был 13 октября 1914 года награжден Георгиевским оружием с надписью «За храбрость», в приказе о награждении указывалось: «В бою 5-го августа [1914 года] во главе взвода атаковал неприятельскую пехоту и, будучи тяжело ранен, остался в строю и продолжал обстреливать противника, чем значительно способствовал успеху». Наградную саблю он получил из рук императрицы Александры Федоровны. Его портрет, в числе фотографий других отличившихся в начале войны фронтовиков, был опубликован на обложке журнала «Огонек».