Святая Царская семья

Татьяна Николаевна с гордостью писала крестной – великой княгине Ксении Александровне – в Крым, что они «сами копали грядки и вышел очень хороший огород, с которого едим. Грядок вышло около 60». Наладить постоянную переписку с родными, многие из которых к этому времени перебрались в Крым, удалось только к середине лета. Татьяна Николаевна с особенной радостью ждала писем от крестной, с которой у нее были близкие, доверительные отношения. Однообразный распорядок, узкий круг общения – с семьей и небольшим числом самых преданных Государю людей – делали жизнь деятельной юной княжны скучной и печальной. Она с горечью пишет крестной: «Грустно, что мы не будем с вами в августе. Мы тут все ничего, только Мама не очень хорошо себя чувствует последние дни, так как было жарко и сердце из-за этого болит». Самой большой мечтой для Царской семьи в это время было желание переехать в Ливадию, после того как родственники в Англии отказались их принять и новое правительство заявило, что в Царском Селе оно не в состоянии обеспечить безопасность бывшей Августейшей семьи. Государь много раз просил Керенского, чтобы новым местом их содержания под арестом стала их дача в Крыму.

Татьяна Николаевна пишет крестной о своих нехитрых новостях: «Мы вчетвером ходим теперь бриться, т. к. волосы страшно лезли после кори, и у Марии больше полголовы вылезло – ужас, что такое, а теперь так удобно». Такое радикальное изменение причесок юных цесаревен, и цесаревич тоже в этом к ним присоединился, на какое-то время внесло оживление в размеренную жизнь арестованных. Однообразную повседневность Татьяна Николаевна обычно кратко описывала в достаточно коротких посланиях крестной, потому что никаких ярких событий вокруг не было. В описании будней в письмах цесаревны нет никаких новостей, одно и то же повторяется изо дня в день: «Мы гуляем каждое утро и днем еще», «Мы ходим в лес, где Папа с нашими людьми спиливают сухие деревья и колют на дрова. Мы помогаем и их носим, и складываем в сажени. Эта работа уже около 2-х месяцев», «А другие помогают нам пилить старые сухие деревья», «По вечерам Папа нам каждый день читает вслух, а мы работаем или что-нибудь другое делаем». И с болью Татьяна Николаевна резюмирует, что постоянно рядом с ними «конечно, несколько стрелков с винтовками и дежурный обер-офицер. Все как полагается арестантам».

Одно в жизни Татьяны Николаевны неизменно, как и до ареста, она по-прежнему больше других детей много времени проводила с матерью, читала ей вслух, оставалась с ней во дворце, когда другие уходили на прогулку, если Александра Федоровна плохо себя чувствовала. Цесаревна так же организована, деятельна, всегда готова помочь отцу, сестрам и брату. Государыня считала, что необходимость помогать другим людям было особенностью великой княжны Татьяны Николаевны. И ярче всего проявилось это качество цесаревны именно в самые тяжелые для Царской семьи времена – под арестом.

Хотя Царская семья не могла общаться ни с кем за пределами дворца и в письмах о политике писать запрещалось, но все же новости о бушевавших в России страстях проникали и в Александровский дворец: газеты и журналы по-прежнему туда приходили. Революционная пресса не стеснялась в выражениях и словно соревновалась в ненависти к царю и его семье. Особенно грязная ложь и клевета распространялись о Государыне, в каких грехах ее только не обвиняли. Однажды одна из подобных газет попалась на глаза Татьяне Николаевне. И она прочитала гнусные оскорбления ее матери. Государыня, которая, по словам близких, была для детей «как святая», в статье обвинялась в предательстве России, в личной безнравственности. У Татьяны Николаевны от такой несправедливости случилась истерика. Ее долго не могли успокоить. Цесаревна, рыдая, говорила о том, что Государыня в лазарете работала как простая сиделка, мыла солдатам ноги, выносила за ними судна, перевязывала самые страшные раны! Как посмели эти люди сомневаться в любви ее матери к России? К ее народу? Как могут обвинять ее в предательстве?! Татьяну Николаевну с трудом успокоили. Какие-то особые слова нашла для любимой сестры Ольга Николаевна. В объятьях старшей сестры Татьяна Николаевна постепенно перестала плакать. После этого случая Государь распорядился, чтобы новые номера газет и журналов сначала приносили ему. Пролистав прессу, он сам отбирал те издания, которые разрешал читать близким.

В эти печальные дни, когда Царская семья была оторвана от привычного мира, казалось, что почти все близкие отказались от нее. Всегда окруженная множеством людей, сейчас в одно мгновение Августейшая семья стала никому не нужна. Только самые верные, самые честные люди продолжали хотя бы письмами поддерживать арестованных. Такой была для Татьяны Николаевны и Ольги Николаевны их общая подруга – Зинаида Сергеевна Толстая.