Святая ведьма

— Людочка, ты не понимаешь всего трагизма ситуации. Если я сейчас не накажу, то в дальнейшем ты опрокинешь на кого-нибудь из сотрудников кипящий чайник, и мы недосчитаемся ценного сотрудника. А после этого вообще анархия может начаться, если в корне не пресечь растущее зло. Ты согласна? — вместе с вопросом раздается вжикание молнии на юбке.

Волк пытается заскочить на волчицу…

В поясе сразу же становится свободно, и юбка начинает скользить к блузке. Павел Геннадьевич притягивает Людмилу к себе и щелкает защелкой бюстгальтера. Тот тоже падает вниз, скользя по опущенным рукам. Людмила чувствует, как инквизитор возбужден.

— Я не слышу ответа, — шепчет мужчина на ушко и ласково покусывает мочку.

— Да, я согласна, — отвечает Людмила, когда Павел Геннадьевич начинает чуть подавать таз вперед.

— Отлично. Тогда ты знаешь, как молятся об искуплении грехов. Вернее — в какой позе…

Инквизитор чуть нажимает на плечи Людмилы, и та понимает без слов, что нужно опуститься на колени. Но не просто опуститься, а еще расстегнуть пояс, аккуратно протащить бегунок на молнии вниз и обнажить возбужденный орган Павла Геннадьевича.

Волчица ласково покусывает самца, но пока еще не дает пристроиться…

Она уже делала это не раз и знает, что и как ему нравится. Мужчина же наблюдает за двигающейся головой Людмилы и смотрит ей в глаза. Он очень любит смотреть как она трудится над его отростком. Даже положил ладонь на голову и чуть задает ритм движения.

Главное — подавить в себе рвотные позывы…

Как только он задирает голову вверх, чтобы выдохнуть от восхищения, Людмила тут же выдавливает на палец смазку из тюбика, который заранее припасен в кармашке юбки. Вряд ли инквизитор ограничится только минетом.

Пока же Людмила старательно работает языком и заглядывает в глаза начальника.

— Вот, я вижу, что ты вступила на путь исправления. Но это лишь маленький шажок по сравнению с той длинной дорогой, которую нам предстоит пройти. Ты сейчас трудишься не за страх, а за совесть, поэтому продолжим обучение уже в позе кающейся грешницы. Ведь ты раскаиваешься в содеянном?

— Угу, — кивает Людмила.

— Вот и хорошо. Раскаяние, это уже половина пройденного пути к царству Света и Тепла, — Павел Геннадьевич обходит Людмилу и встает за ней на колени. Чуть отводит в сторону повлажневшие трусики и медленно погружается в девушку. — Раскаявшийся грешник, это уже наполовину мирянин. Осталось только ис-ку-пить сво-ю ви-ну…

Волк покрывает волчицу…

Людмила упирается ладонями в ковер. Кажется, что тупой мясистый предмет наполняет всю ее изнутри. Он проникает и чуть подается назад, проникает и снова подается. Словно поршень в моторе. Людмила чуть постанывает в такт.

Ладони инквизитора сжимают ее талию, подтягивают Людмилу назад, чтобы погружение было более полным.

Раз-два…

Стон.

Раз-два…

Стон.

«Наказание» идет полным ходом и, судя по расчетливым толчкам инквизитора, оно закончится еще не скоро. Людмила возносит хвалу поясу Ларинджины за то, что он исцелил ее, иначе после ночного приключения она вряд ли смогла бы выдержать сейчас.

Толчки продолжаются еще долгое время. Наконец, инквизитор застывает. Волк закончил? Вроде нет…

— Вот ты почти и искупила свою вину, Людочка, — переводит дух Павел Геннадьевич. — Но еще не до конца. Я должен увидеть раскаяние в твоих глазах, поэтому ложись на то место, где ты ошпарила руку Фердинанда…

Людмила послушно ложится на столешницу и вот уже лодыжки оказываются в руках Павла Геннадьевича, а он двигает тазом и входит еще глубже. Тут уже приходится вскрикивать, иначе он не поверит.

Толчки следуют один за другим. Мешочек с яичками шлепает по ягодицам, словно он тоже «наказывает» Людмилу.

Павел Геннадьевич забрасывает ноги Людмилы на свои плечи и снова начинает мять «мешочки для снятия стресса». Толчки становятся активнее. Убыстряются. В такт начинает вскрикивать и Людмила.

— Еще! Еще! Еще! — вырывается у нее подзадоривающие слова.

— Какая же ты ненасытная, — сипит инквизитор и старается войти еще глубже.

Чтобы поддержать такое впечатление, Людмила хватает полы рубашки и подтягивает инквизитора к себе, будто всаживая его тело в свое.

— Как же приятно, — стонет Людмила и наблюдает сквозь прищуренные веки, как улыбается начальник.

— Я те-бя про-щаю! — толчки убыстряются. — Ведь я! Есть! Суд!

Горячее семя заливает Людмилу, и она вместе с инквизитором кричит так, словно только что испытала самый мощнейший оргазм в своей жизни. Он валится на нее сверху, а она обнимает спину и содрогается, словно эпилептик в минуту приступа.

Вроде бы все сделала правильно. Волк покрыл волчицу…

— Теперь я вижу, что ты достаточно искупила свою вину, — говорит инквизитор, когда Людмила старательно омывает его поникший орган. — Даже не знаю, что я буду делать без тебя, когда отправлюсь в командировку?

Как удачно. И сам ведь про это заговорил, осталось только подкинуть идею, что это он хочет взять секретаря с собой в поездку.