Святилище кровавой луны

– Мне сообщили, что вечером мы отправляемся к Икодену. – Тон Венсена выводит меня из себя. – Может быть, это как-то связано с пером, которое ты ищешь? – Он выглядит так, как будто задумал шалость, как будто он знает что-то, чего не знаю я.

– Это для работы, – говорю я безразличным тоном, чтобы не вызвать ничьих подозрений.

– Неужели? – он прищуривается, ухмыляясь от уха до уха.

– У нас что, конфликт интересов?

– Полагаю, мы это выясним.

Дэкс. Глава 20

Стук каблуков эхом разносится по тротуару оживленной улицы, вторя нашему взбалмошному поведению. Говоря о «нашей» взбалмошности, я совсем не имею в виду нас всех, ведь единственные, кто по-настоящему смеется от души, – это Венсен, Сэйя и Мирия. Мое собственное веселье ограничивается периодическим фырканьем и смешками, в то время как змеи Мирии встают дыбом, словно пытаясь найти Гидеона.

Надо мной нависла тяжелая туча, мешая мне жить настоящим моментом, как мы делали прежде. Может быть, это происходит из-за того, что я чувствую тревогу Гидеона, или, может быть, из-за того, что мне кажется, будто я отсчитываю свои дни до того, как случится что-то плохое. Меня пугает, что я могу оказаться в тупике, пытаясь найти перо.

Но я не падаю духом, игнорируя шторм, который пытается подкосить меня.

«Нам нужно поговорить», – копошится в моей голове голос Гидеона, когда он обгоняет очередного прохожего.

Я искоса смотрю на него, когда он идет рядом со мной с самого края нашей компании. Еще шаг в сторону, и мы оба окажемся в той части улицы, по которой разъезжают повозки.

«Я занята».

«Нет, неправда. Ты же не хочешь принимать участие в их беседе, – замечает он. – Давай поговорим».

Их обсуждение последнего уморительного суждения Ксэйлии повисает в воздухе, когда я пытаюсь втянуться в их беседу.

«Откуда тебе знать? Мне весело». – Но мне не удается убедить даже себя.

«Я чувствую все твои эмоции».

Я замираю на месте, резко поворачивая голову, чтобы оказаться с ним лицом к лицу. Меня не должно это удивлять, в конце концов, я ведь ощущаю его эмоции на вкус.

«Что?»

Первыми на мою резкость реагируют змеи. Мирия наклоняет голову в мою сторону и тоже останавливается.

– Что стряслось? – Улыбка все еще играет на ее губах, как будто она не заметила на моем лице крайнюю степень замешательства.

– Я просто забыла кое-что сделать. Я догоню вас у Ико. – Я пячусь, прежде чем они успевают задать больше вопросов.

– Ладно, – настороженно произносит она, прежде чем рассмеяться над очередной шуткой Венсена.

Нырнув в переулок, я хватаю его за рукав идеально разглаженного пальто и тяну в тень за ветхой лестницей.

– Осторожнее, дорогая, ты же не хочешь узнать, что я вытворяю в полумраке, – его глубокий голос отражается от стен, отчего сквозь меня словно проходит разряд тока.

У меня пересыхает во рту. Преодолевая бурлящее во мне желание, я отпускаю его и делаю большой шаг назад.

«Что значит “ты можешь чувствовать все мои эмоции”?» – спрашиваю я, пытаясь отвлечься от жара его слов и пьянящего привкуса глинтвейна на языке.

– Именно это и значит. – Он идет на меня, а я отступаю назад, пока моя спина не упирается в стену. У меня перехватывает дыхание. – Точно так же, как знаю то чувство, что течет по твоим венам из царства греха. – Он наклоняется, и его губы робко касаются моего уха, а пальцы огненной дорожкой спускаются по моей шее, убирая волосы с плеч.

Кажется, все, о чем я могу думать, – это о том, как сильно я хочу, чтобы он был ближе, чтобы меня поглотил запах шалфея и я погрузилась в его тепло. Энергия бушует во мне подобно лесному пожару, когда мягкие губы прижимаются к моему уху, и я становлюсь глухой ко всему вокруг, кроме его ровного дыхания.

– Признайся, тебе нравится это чувство и оно сводит тебя с ума. – Его прерывистое дыхание вызывает еще одну волну желания, которая вынуждает меня отвернуться от его прикосновений, чтобы предоставить этим губам свободу исследовать мою шею.

Невидимая связующая нить гудит, обвивая нас и посылая порочные сигналы, которым мое тело хочет подчиниться.

Затем начинает проявляться воспоминание о том, кто мы такие и почему такими стали. А точнее, почему нить оживает, когда мы касаемся друг друга.

Мое тело протестует, когда я кладу обе руки ему на грудь и отталкиваю. Но все, чего мне удается этим добиться, – что он пальцами обхватывает мое запястье и удерживает их над своим сердцем. Моя душа поет вместе с нитью, как будто она наконец-то получила то, чего всегда хотела.

Это неправильно. Души не должны так реагировать. Ставший тенью не должен заставлять меня чувствовать себя так.

– Да что ты такое? – У меня перехватывает дыхание, как будто я только что тысячу раз пробежала вверх и вниз по улице.