Свято место пусто не бывает: история советского атеизма

Партия продолжала оказывать давление на религиозные организации и верующих, а общество «Знание» усиливало атеистическую работу, но результаты – несмотря на описания успехов, представленные в отчетах, – в лучшем случае были неоднозначными525. Общество «Знание» по-прежнему полагалось преимущественно на лекционную пропаганду и приводило статистические данные о росте числа лекций и их посещаемости, хотя и порицало при этом скудость форм работы. С позиций сегодняшнего дня, однако, чтение таких документов порождает больше вопросов, чем ответов. Как сформулировал один лектор по научному атеизму из Москвы,

мы, откровенно говоря, не готовы. У нас еще много осталось своеобразного, много пережитков в антирелигиозной пропаганде. Мы привыкли к штампу, к стандарту, мы слишком еще мало волнуемся, мало беспокоимся за недостатки атеистической пропаганды… Какая разница, если я скажу, что на 100, 200, 500% по сравнению с тем, что было год назад, мы увеличили количество лекций?.. Это бесконечно мало по отношению к тому, что от нас требуют и время, и партия. Ведь даже в Москве мы не так уже редко встречаемся с организациями, учреждениями, предприятиями, артелями, школами, институтами, где за послевоенное время не было ни одной лекции, ни одной беседы на атеистическую тему… Наша пропаганда требуется сейчас для всего населения, в том числе для верующего человека, главным образом. Ведь мы систематической антирелигиозной пропаганды, регулярной, постоянной пропаганды не ведем 17 лет. Выросло за это время целое поколение людей, которое не воспитано в атеистическом духе, в духе непримиримости, ленинского отношения к религии, воинствующих безбожников526.

Чтобы проиллюстрировать этот тезис, он привел записку, которую получил в ходе недавней лекции для пятисот работников пропаганды, проходившей в Москве: «В силу традиции во время Пасхи дома у нас куличи и крашенные яйца, а в бога мы не верим, я – коммунист, брат – комсомолец, отец – член коммунистической партии. Что же, неужели это очень плохо?» 527

Клубы и лекции против церквей и проповедей

На протяжении хрущевской эпохи партия пыталась убедить своих приверженцев, что коммунист, который красит яйца на Пасху – или ходит в церковь, или соблюдает религиозные обряды, – в самом деле поступает «очень плохо». Как отмечала одна из идеологических комиссий, «поступает много сигналов о том, что партийные организации не проявляют должного внимания к вопросам атеистического воспитания трудящихся. Примиренчески относятся к деятельности церковников и сектантов, не ведут активной борьбы с пережитками прошлого. Нередко коммунисты мирятся с тем, что в их семьях исполняются религиозные обряды, а иногда и сами принимают в них участие»528. В этом не было ничего нового, но в свете перспектив строительства коммунизма эти привычные жалобы на нарушения партийной дисциплины зазвучали с новой силой. В Уставе КПСС было четко сказано, что пассивное отношение к религии для коммуниста неприемлемо и что члены партии обязаны вести решительную борьбу с религиозными предрассудками529.

В докладах для внутреннего пользования постоянно отмечалось, что даже члены партии не могут служить образцовыми атеистами. Например, лектор-атеист по фамилии Руденко сообщал о своем разговоре с секретарем местного комитета партии, состоявшемся в поезде, по дороге на партийную конференцию530. «Знаем мы вас, атеистов, – съязвил секретарь партийного комитета в адрес Руденко, – вы сами себе лекции читаете». Руденко привел эту насмешливую реплику, чтобы указать, что понятия «коммунист» и «атеист» не всегда совпадают друг с другом, и поделился еще одной историей, чтобы проиллюстрировать пренебрежительное отношение к атеизму со стороны местных партийцев: