Свято место пусто не бывает: история советского атеизма

Если главным идеологическим проектом хрущевской эпохи было строительство коммунизма, то стержнем этого проекта было внедрение научно-атеистического мировоззрения. Дискурсивные практики, связанные с понятием «мировоззрение», были укоренены в европейском социалистическом движении XIX в., для которого трансформация мировоззрения была решающим механизмом культурной и политической революции552. Хотя в идеологических дискуссиях хрущевской эпохи эта генеалогия явно не прослеживалась, термин «мировоззрение» в советском лексиконе соответствовал немецкому понятию Weltanschauung, которое, как пишет историк Тодд Уэйр, означало «систематизированное представление о мире как смысловой целостности, формирующее основу сообщества» и которое должно было не только объяснять «нынешнее состояние социального и физического мира», но и «содержать в себе систему нормативов и многоплановую программу спасения»553. Как объяснял Ильичев на собрании идеологической комиссии, мировоззрение представляет собой комплекс политических, экономических, философских, естественно-научных, этических и эстетических идей, и если в рамках этого комплекса «религиозные идеи доминируют над всеми остальными, то мировоззрение человека является религиозным, противоположным научному мировоззрению»554.

Июньский пленум ЦК КПСС, прошедший 18–24 июня 1963 г., был созван для разработки позитивного определения научно-материалистического мировоззрения. Это был первый партийный пленум, посвященный исключительно вопросам идеологической работы, и на нем подчеркивалось, что в условиях нового этапа перехода от социализма к коммунизму – когда Советский Союз, «в прошлом во всех отношениях отсталая страна», поднялся «к вершинам социально-экономического прогресса» – борьба между двумя доминирующими мировыми системами сосредоточилась в сфере идеологии555. Ильичев предупреждал, что современный мир стал ареной «ожесточенной борьбы двух противоположных образов жизни», что «империалисты» рассчитывают на «идеологическую эрозию» советского общества. Он говорил о том, что «откровенный гангстеризм идеологов империализма» играет на человеческих слабостях и рассчитывает на неспособность партии преобразовать сознание советского человека и создать нового человека коммунистического общества556. В этой битве мировоззрений религия играет центральную роль. Ильичев доказывал, что когда религия уступила науке свою власть над тайнами природного мира, она стала стремиться монополизировать «моральную» сферу, что переносит поле битвы с религией в мировоззренческую область. Стремясь защитить советских граждан от «бацилл» капитализма, партия расценивала «воспитание нового человека как самое трудное дело коммунистического преобразования»557.

Несмотря на призывы к сражению, идеологическая комиссия предлагала не так уж много конкретных мер по ведению войны мировоззрений. Когда она вновь была созвана в конце 1963 г., чтобы обсудить проведение в жизнь решений июньского пленума по развитию атеистического воспитания, Ильичев доказывал, что страх перед секуляризацией заставил религиозные учреждения модернизироваться558. Вместо того чтобы бороться с прогрессом науки и оставаться в стороне от жизни этого мира, религия теперь стремится адаптироваться к современной науке и политике. Христианство, долгое время считавшееся «отмиравшим», перешло в наступление – и эта тенденция противоречила марксистским представлениям о том, что религия по сути своей является ретроградной, реакционной, неспособной к модернизации. Как стало очевидно из деятельности Второго Ватиканского собора (1962–1965), религиозные организации не были намерены оставаться на обочине современной жизни и продолжали заявлять право на участие в жизни как отдельного человека, так и общества в целом.