Святое дело

— Какая это разлука? Увидимся еще не раз, — сказал Краснов, а сам с горечью подумал, что больше ноги его в этом доме не будет.

— Да, — легко согласился старик, — в Пятидворовке разминуться мудрено. Ну, заходи, Павел. — И со вздохом добавил: — А выпить все ж надо бы.

— Нет, не могу.

— Как тебе не стыдно, дедушка! — вмешалась Надя. — Неужели нельзя без водки?

Краснов ушел в комнату за вещами. Он надел шинель и начал медленно застегиваться. Впервые показалось, что на шинели очень мало пуговиц.

В дверь постучали. Вошла Надя.

— Вы из-за меня уходите?

Он молчал.

— Я не хотела ни обидеть вас, ни тем более ускорить переезд. Извините, что так нескладно получилось.

— Ничего, — охрипшим голосом произнес. — Я не обижаюсь. — И вдруг испугался, что она скажет сейчас еще что-нибудь и он, чего доброго, останется. А оставаться было нельзя. Он быстро затянул ремень, перекинул через плечо сумку и взял чемодан.

— Прощайте.

Краснов шагал быстро, не оглядываясь, и ему все чудилось, что Надя смотрит вслед. На повороте улицы он не удержался и быстро оглянулся. Надя стояла на пороге. Тогда он почти бегом бросился дальше по тускло освещенной редкими огнями улице, с трудом подавляя в себе острое желание возвратиться назад.

Ярцев обрадовался его приходу.

— Наконец-то, мон шер!

Волнение еще не улеглось, и восклицание вызвало раздражение.

— Что с тобой? — изумился Ярцев. — Оса ужалила? Покажи — куда? Может быть, жало осталось, вытащу!

— Не паясничай! — резко оборвал и начал раскладывать чемодан.

Раздражение быстро улеглось, стало стыдно за минутную вспышку.

— Я не в настроении, — сказал примирительно.

— Вижу. Но я тебя сейчас успокою. — Ярцев наклонился и вытащил из-под кровати распечатанную посылку: — Вчера получил. — Он вынул из ящика бутылку коньяку. — Какой вкус у отца? Пять звездочек! По случаю новоселья выпьем. Между прочим, коньяк очень полезен для здоровья. Тонизирующее средство.

— Спасибо. Пить не буду.

— Коньяк! Пять звездочек?! Павел!

— Хоть десять! Не буду.

— Почему?

— Не хочу.

— А-а, догадываюсь. Мне Надюша рассказывала, как ты переложил в день ее приезда.

Краснов вскочил, но сдержал себя и снова наклонился над чемоданом.

— Хорошо, что ты перешел сюда. — Ярцев разглядывал на свет коричневую жидкость. Закрыв глаза, выпил, вдохнул воздух и короткими толчками выдохнул его. — Жаль, лимончика нет! Очень хорошо, что ты перешел.

— Скучно одному? — спросил Краснов, не поднимая головы.

— И скучно, и… — Ярцев тихо рассмеялся, — теперь не будешь мне мешать.

— А именно? — Краснов отложил полотенце.

— Теперь я смогу бывать с Надюшей тет-а-тет, наедине то есть. Ты ведь занимал ее комнату, и ей некуда было пригласить меня, а сюда прийти стеснялась. — И он опять засмеялся.

Краснов захлопнул чемодан.

— Ты куда?

— В батарею! — И с силой рванул дверь.

— Люблю экзальтированные натуры! — услышал вслед, но оставил без ответа.

«Какая пошлость! Какая… — У него не хватало слов, чтобы выразить возмущение. — Так вот она какая!.. А я думал… Такая чистая, красивая! И…»

В груди смешались гнев, обида, презрение к ней, ко всем девушкам на свете.

2

Издали вышки полкового винтовочного полигона можно принять за сторожевые будки, поднятые над землей на три метра. Наверх ведут крутые лестницы без перил, там установлены самодельные миниатюр-пушки с механизмами наведения, прицельными приспособлениями и даже пружинными противооткатными устройствами. Но миниатюр-пушки скорее похожи на счетверенные пулеметы: стволы у них винтовочные.

Телефонные провода связывают вышки — огневые позиции с просторными блиндажами наблюдательных пунктов.

Рогатые стереотрубы и бинокли глядят из блиндажей на маленькие игрушечные деревушки с церковными колокольнями, на крылатые мельницы, взлетевшие на холмы, на желтую насыпь железной дороги, вдоль которой тянется линия телеграфа, внимательно изучают зеленые рощи и зигзаги траншей.

Деревни, мельницы, леса и рощи, геодезические пункты на высотах, реки и дороги — все имеет свое название и координаты, все строго соответствует топографическим картам, натянутым на планшеты.

Иногда по дороге пылят деревянные танки, на лесных опушках хлопают орудия, и дым от выстрелов закрывает весь лес; из окопов высовываются жестяные силуэты пехотинцев в касках; трещит пулемет у моста, перекинутого через сверкающую на солнце реку, умело выложенную из осколков стекла.

Из блиндажа доносятся команды, на вышках, сливаясь, гремят винтовочные выстрелы, и у моста или вокруг вражеской пехоты взметаются песчаные фонтанчики.

Много остроумной выдумки и солдатского труда овеществлено в винтовочном полигоне. И нет еще у артиллеристов лучшей имитационной установки для тренировки в сложном искусстве стрельбы, чем такой полигон.

В этот день на винтполигоне проходили командирские занятия дивизиона подполковника Юзовца. Стреляющий, лейтенант Краснов, заметно волновался. Каждое его слово проверяли и записывали. Офицеры расположились за длинными столами сбоку и позади Краснова. У всех планшеты с целлулоидными приборами для стрельбы, на груди висят бинокли, ремешки их завязаны узлом, чтоб были короче.