Святое дело

— Нет. Мне в батарею зайти нужно.

Нина проводила их до дверей.

— Так вы узнайте, пожалуйста, — попросила, прощаясь с Надей.

— Непременно!

— Пора и мне. Я, собственно, за чемоданом зашел. — Иван Павлович уже неделю как устроился на частной квартире. До этого он так и жил в медпункте, а вещи хранились у Стрельцовых. — Пора и честь знать. Да и за багаж дорого платить придется!

Стрельцов и Нина остались одни.

— Кто она такая? — спросил после паузы он.

— Надя? Педагог. Знаешь, училась в Москве и добилась назначения в родную Пятидворовку.

— Как это «добилась»?

— А вот представь себе, добилась. К министру обращалась! Милая девушка, верно?

— Ничего… О чем ты ее просила узнать?

— А ты не будешь возражать? — она с надеждой заглянула в глаза.

Стрельцов пожал плечами:

— Как же я могу заранее сказать?

— Надя обещала узнать о работе для меня на стройке или в школе; в Доме офицеров уже занято место.

— На стройке? Как же ты будешь добираться туда?

— Так я и знала! — с горечью сказала Нина. Руки бессильно повисли вдоль тела.

— Я просто интересуюсь, как ты будешь добираться. Логично, кажется! — Он все больше раздражался. — До стройки три километра.

— Автобус ходит. В хорошую погоду и пройтись приятно… Засиделась я дома, Сережа…

Он сразу успокоился, заговорил вразумительно, как с маленьким ребенком:

— Пойми, Ниночка. Ведь у тебя на плечах наше маленькое хозяйство. — И привлек ее к себе.

— Как же другие женщины? — спросила она, прижимаясь. — Детей имеют и работают.

— Ну, смотри сама. Мне, в конце концов, все равно!

Нина отстранилась от мужа. На глазах выступили слезы.

— Сережа, Сережа… Тебе все равно?! Но мне-то… Я не могу так жить. Я чувствую, что качусь куда-то все ниже и ниже. Раньше меня радовала моя комната, наша комната. Я вышивала салфетку и думала, что тебе будет приятно приходить в уютную квартиру. Мудрила над обедами, чтобы повкуснее накормить тебя. Но я, видимо, ошибалась, обманывала себя. Тебя ничто не трогает, ничто не интересует. Тебе все равно!

— Ниночка, разве я враг тебе? — сказал он обиженно.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

1

Низко над землей стремительно неслись изорванные облака. В прогалинах мелькали куски звездного неба. В бледно-желтом пятне, окруженном расплывчатым радужным ореолом, угадывалась луна. Порывистый ветер гнал поземку, тревожно завывал в проводах. Колпак фонаря раскачивался, и большой светлый круг метался во все стороны, выхватывая из темноты то кусок ограды, то штабель ящиков, закрытых брезентом, то прислонившегося к дощатой стене хранилища закутанного в тулуп часового. Прищурив глаза, Рябов следил за мелькающим световым кругом. Заступив на пост, никак не мог согреться после недавнего короткого сна. Теперь он нашел покойную, удобную позу и боялся пошевелиться.

Рябов всматривался в темноту, но ничего там не видел, и мысли его незаметно обратились к дому. Если бы отец не ушел с флота, родные жили бы совсем близко… А сейчас домой не так просто доехать… Как бы хорошо зайти сейчас, вдруг, в свой дом. Вот был бы переполох! Олегу сегодня девятнадцать лет. Завтра, наверное, принесут поздравительные телеграммы.

Да, хорошо бы получить отпуск…

Рябов выпрямился, покинув без сожаления удобное место, и обошел пост.

Ветер усилился: фонарь на столбе раскачивался все сильнее. Внезапно над головой раздался громкий треск, посыпались искры. Свет лампочки резко потускнел. Сплетенные порывом ветра провода мгновенно побагровели. Рябов как завороженный смотрел на раскалившиеся нити провода. До сознания не сразу дошло, что короткое замыкание угрожает пожаром.

От столба отходил внутрь склада гупер — провод в черной смолистой оплетке. Склад был отведен под боеприпасы временно, до постройки специального хранилища. Электропатроны отрезали сразу, а проводка так и осталась: не хотели нарушать на каких-нибудь полмесяца. Теперь оплошность могла обернуться бедствием.

Запахло смолой. От гупера потянулся дымок. Ветер слизывал его с проводов, но огонь настойчиво продвигался вперед. Еще немного, и проскользнет по проводу сквозь фарфоровые трубки внутрь хранилища. А там… Предотвратить взрыв боеприпасов будет невозможно.

Рябов почувствовал, как между лопаток скатилась холодная струйка пота. Лишь теперь он вышел из оцепенения и торопливо нажал кнопку сигнала.

«Пока прибегут из караульного помещения, будет уже поздно…» На проводах вспыхнула изоляция. Нельзя было терять ни секунды.

Рябов сбросил тулуп, перекинул автомат за спину и бросился к пожарной лестнице. Железный трап крепко вмерз в грунт, сдвинуть одному не под силу. Рябов полез на крышу.

Ветер набросился на солдата, стремясь швырнуть его на землю. Ноги скользили по заснеженным чешуйкам покрытия. Рябов ползком добрался до конька и глянул вниз. Огонь подбирался все ближе и ближе к фронтону. Рябов чуть не заплакал от бессилия: до горящего провода не мог ничем дотянуться. Мелькнула мысль повиснуть на руках, но и это было бесполезно: ноги не достанут до проводов.

Поглощенный мыслью о спасении хранилища с боеприпасами, он забыл, что и ему самому угрожает гибель.