Святой Грааль

Олег сидел в корчме постоялого двора, в котором остановились с Томасом. Томас почти безвылазно находился на пятом этаже в их комнатке, маленькой и грязной, точил мечи — свой и калики, исправлял вмятины в доспехах. Олег носил ему еду и пиво. Томас чересчур выделялся в рыцарском доспехе, а снимать не желал. Сам Олег в варварской душегрейке из волчьей шкуры легко сходил за портового грузчика, моряка с варварского корабля или контрабандиста, которыми кишели берега Золотой бухты.

Чтобы не выделяться вовсе, Олег нарочито горбился, выпячивал живот, скрадывая могучую стать. Лица не прятал, сейчас оно было злое, раздраженное, отшельничеством и поисками высокой Истины даже не пахло. Он тянул потихоньку пиво из огромной кружки, угрюмо посматривал на посетителей, видя себя их глазами: лохматый, озлобленный, готовый при удобном случае вступить в драку.

Видел игроков в кости за три стола от себя, чувствовал утяжеленную грань, мог бы выиграть кучу денег, прежде чем подняли бы на ножи, замечал, как сходятся к хозяину за потаенную дверь пропахшие морским ветром загорелые люди — крутоплечие, размашистые, в странных широких шляпах, завязанных широкими лентами под подбородками. На поясе у каждого болтается в кожаном чехле хищно изогнутый нож сарацинской работы. За тайную дверь, возле которой сидят вроде бы с кружками пива двое отпетых, стекаются контрабандные товары, яды, карты и точные сведения о численности и местоположении императорских войск, планы вторжений, больших и малых заговоров, задумки грабежей…

Уже третий день Олег проводил в этой корчме. Пил много — жара, изредка перебрасывался в кости, на обед заказывал всегда жареное мясо с зеленью: привычную еду славянских пастухов, одного из которых изображал. Когда поднимался наверх с едой для Томаса, тот нервничал, злился — время летит, в замке на берегу Дона ломает руки прекрасная Крижина, а калика пьет как губка, таращит глаза на размалеванных шлюх, что гроздьями облепляют каждого моряка и контрабандиста.

Олег уже знал всех шпионов хозяина постоялого двора, мог проследить мысленно их путь по узким закоулкам города, мог заработать у базилевса круглую сумму, указав тайные склады контрабанды, назвав ключевые фигуры в тайной сети, что захватывала и левый флигель императорского дворца. Однако все еще не появлялся ни один шпион Семерых — его он бы засек с момента появления на пороге.

Только к вечеру третьего дня он увидел человека, который чересчур точно походил на контрабандиста, чтобы быть им на самом деле. Сердце Олега затрепыхалось, он наклонил голову к кувшину с вином, но краем глаза всматривался в лицо, походку, движения — необязательно слышать речь: мимика может выдать со всеми потрохами такие потаенные мысли, о которых сам человек даже не подозревает.

«Контрабандист» сел поблизости за стол, Олег косил глазом, глядя поверх пивной кружки, а в это время распахнулась дверь, вошли еще двое. Олег едва не поперхнулся: то ни одного, а то сразу три агента Тайных! Крепкие, мускулистые, с холодными глазами и точными движениями, выверенными в изнуряющих упражнениях с оружием, боях голыми руками, не слишком молодые, а как раз в самом опасном возрасте — матерые, опытные, умелые.

Он наклонился над кружкой, пряча заблестевшие глаза. Надо бы предупредить Томаса: тот упросился выйти на улицу, в эти минуты расхаживает перед таверной, закутавшись в плащ и нахлобучив капюшон на голову. Не свой с красным крестом, а серый плащ простолюдина. Впрочем, именно он и может привлечь внимание шпионов — доспехи не снял, огромные рыцарские шпоры тренькают при каждом шаге… Но сразу нельзя подняться из-за стола, в первые мгновения шпионы особо настороже, заметят.

Последний из тройки окинул с порога внимательным взглядом зал, пошел по тесному проходу, присматриваясь и прислушиваясь, внезапно свернул, оказался перед столом, где одиноко и угрюмо тянул пиво могучего сложения варвар в грубо выделанной волчьей шкуре. Садиться не стал, уперся обеими кулаками в крышку стола, уставился на Олега. Чувствуя, как неистово заколотилось сердце, нагоняя горячую кровь в ожидании короткой лютой схватки, Олег медленно повернул голову, проревел злым голосом:

— Чего уставился, рыжая обезьяна?.. В будние дни не подаю, а к праздникам хоть сам проси… Пшел вон, не засти свет!

— Дружище, — сказал агент успокаивающе, — не кипятись, не кипятись…

— Дружище? — вскипел Олег. — Кто сказал, что у меня может быть другом рыжая обезьяна? Да еще с таким лошадиным… я хотел сказать, свинячьим рылом! Я хоть не сар… сар… сарацин, но свиней не выношу, разве что в жареном виде посреди стола с хреном…

Он сбился на пьяное бормотание, уронил голову на стол, тут же вскинул, уставился на стоящего перед ним агента мутным взглядом, пытаясь вспомнить откуда тот взялся. Агент даже не поморщился, сказал благодушно:

— Не кипятись… Если я задел нечаянно, прости. С меня причитается, я покупаю тебе выпивку. Эй, женщина, кружку хорошего вина!

Олег пьяно улыбнулся, помахал грязным пальцем у агента перед носом: