Святой хирург. Жизнь и судьба архиепископа Луки

Вне международного контекста межрелигиозные контакты не только не приветствовались, но рассматривались как угроза атеистическим устоям. Религиозная компонента, по логике идеологов нового мира, занимала малую часть в сознании советского верующего. Ни о каком серьезном общении на религиозной почве и речи быть не могло.

Тем не менее скрытые формы диалога в СССР существовали. В кухонных посиделках, в кулуарных разговорах и частных письмах обсуждались интересующие определенную часть верующих вопросы. Иногда представители разных конфессий совершали знаковые жесты. Когда, например, в середине 50-х годов иудеи Евпатории отчаялись зарегистрировать свою общину, они обратились с письмом к патриарху Алексию I, прося у него поддержки. Представитель общины Черняк сообщил уполномоченному СДРК в 1958 году, «что от имени верующих евреев г. Евпатории они подали заявление на имя патриарха Алексия, в этом заявлении просят помочь им открыть синагогу» (1). В тех суровых условиях патриарх, конечно, мало чем мог помочь. Но важно было само ощущение, что ты не один противостоишь безбожной власти.

В отчетах уполномоченных Совета по делам Русской православной церкви и Совета по делам религиозных культов содержатся скупые сведения о звучавшем под спудом диалоге. В центре него, без сомнения, находится архиепископ Лука.

Святитель считал, что не только православные, но и верующие других конфессий сообща могут противостоять духовной деградации общества. В документах Совета по делам религиозных культов сохранился любопытный рассказ о том, как архиепископ в 1948 году «прибыл в молитвенный дом евангельских христиан-баптистов в сопровождении двух монашек и одного священника». «Его приветствовал пресвитер общины Костюков. Лука выступил и заявил, что прибыл к ним, как к верующим в единого Бога, и что он надеется на распространение веры в народе» (2).

Немедленно были приняты меры: «За допущение на кафедру архиепископа Луки Костюков предупрежден старшим пресвитером» (3).

После этого визита глава Крымской епархии попытался сходить и к адвентистам. Но уполномоченный СДРК был начеку, и у руководства адвентистов желание встретиться отпало.

Интересно, что и раньше святитель не избегал общения с протестантами. Так, во время первой ссылки в Туруханске три дня он вел долгие беседы с ленинградским пресвитером Шиловым, разбирая целый ряд текстов Священного Писания. Шилов даже посчитал собеседника убежденным в правоте баптизма (4). Но, конечно, все обстояло не так.

Особо стоит отметить отношение святителя к католикам. В отчетах уполномоченного СДРПЦ сохранилось письмо одного из священников кафедрального Троицкого собора о том, «что Лука незаконно заставил его причащать католиков… Я волю Луки выполнил только потому, что он, вызвав меня, сказал: «Если ты не будешь исповедовать и причащать католиков, ты мне не нужен, я тебя из собора уволю». Отец Луки, насколько мне известно, был католиком, не лучше его и Лука, поэтому он не случайно окружил себя западниками» (5). Здесь, наверное, стоит пояснить, что в послевоенном Крыму не было ни одного католического храма, и требования святителя диктовались исключительно пастырскими соображениями.

Свт. Лука стремился наладить добрые отношения с католиками и протестантами не только в Крыму. Он пробовал переписываться с заграницей, в 1957 году, скажем, написал письма в Париж и США (6). Однако до адресата они не дошли, попав в руки Г.Г. Карпова – председателя СДРПЦ. Из этого Лука сделал вывод: «Каждый сверчок знай свой шесток». И перестал писать иностранцам. «Я совершенно не в курсе жизни католической, англиканской, протестантской и других церквей мира», – жалуется владыка. Хорошо было бы, говорит он чиновнику СДРПЦ, если наше правительство дало право и свободу переписки с заграницей не только патриарху Алексию, но и нам, епархиальным епископам (7).

Остро отреагировал свт. Лука на начавшуюся в советской печати в конце 1940-х годов антикатолическую истерию. 8 января 1949 года он пишет письмо тогдашнему главному редактору «Журнала Московской патриархии» митрополиту Николаю (Ярушевичу) и критикует его за публикацию антикатолических статей в «ЖМП»: «Разве церковь католическая только папа и кардиналы, только Ватикан, к политике которого мы все относимся отрицательно? Разве церковь католическая не состоит из миллионов простых людей с чистыми сердцами? Зачем же отравлять их статьями Гермогена (архиепископа Казанского Гермогена (Кожина). – Б. К.), ставящими злые и тяжко греховные преграды между христианами? Зачем, зачем этот тяжелый грех на радость врагам Церкви?» (8).

Святитель не сводил межрелигиозное общение к христианскому диалогу. С первых дней пребывания на Крымской земле Лука постарался установить нормальные отношения с иудеями. Об этом мы расскажем в специальной главке.

А вот некоторые моменты, высвечивающие отношение святителя к исламу. Дело происходит в Ташкенте в начале двадцатых годов: «Неожиданно для всех, прежде чем начать операцию, Войно-Ясенецкий перекрестился, перекрестил ассистента, операционную сестру и больного.