Святой Михал

Все знали, что в таких делах на него можно положиться: он был мастером организовывать всякие торжественные мероприятия. Исходил он из того, что гость должен увезти с собой из Поречья самые яркие впечатления. В душу ему должно запасть что-то такое, чего он никогда в жизни не забудет, о чем он всегда будет вспоминать с теплым, радостным чувством. Готовились разные, пусть даже маленькие, но милые и совершенно неожиданные сюрпризы; гостя должны были окружить почтительным и вместе с тем душевным вниманием. Короче говоря, гость должен ощущать чистосердечное доверие, так, словно он был у себя дома, хотя и без жены, но зато среди настоящих, искренних друзей. Такой стиль приема требовал определенных условий: ничего заурядного — того, что могли бы предложить такому гостю в любом другом месте. Вилем вообще не терпел халтуры в подобных делах. И надо сказать, что, как правило, действовал весьма успешно. Гости приезжали в Поречье довольно часто и охотно.

Когда речь шла о более или менее торжественном приеме, лучшим помощником Вилема, его правой рукой был учитель Альбин. Адам и Эда благодаря многолетней практике тоже накопили опыт и могли устроить без особой подготовки отменный пикник на берегу речки или на лесной поляне, даря гостю драгоценные минуты отдыха на лоне природы. Они знали очищающее величие простоты и умели быстро и ловко приготовить на костре сказочно вкусные яства из мяса. Гость, измотанный городской суетой и работой, растянувшись на траве, где тут и там валялись фазаньи перья, не стеснялся обнаружить в присутствии хлебосольных поречан жажду и голод куда большие, чем испытывал обычно. Наслаждаясь сочностью, яркостью красок природы, он обретал — пусть ненадолго — душевное спокойствие, и мир ему казался прекрасным. Такой отдых располагал к непринужденным, а потому особенно полезным и действенным беседам, во время которых гостю излагались различные просьбы и пожелания. Правда, подготовка подобного приема требовала значительного труда и не всегда приносила ожидаемый результат. Приходилось действовать продуманно, чтобы не нарушить впечатление естественности и непринужденности, чтобы не возникло ощущения нарочитости, унижающей и гостя и хозяев.

Такую вот встречу с несколькими небольшими, но приятными сюрпризами и подготовили Вилем с Альбином депутату. Вилем только так его и называл — и гость действительно был депутатом, пока, правда, от соседнего избирательного округа. В Поречье его еще не знали.

Около пяти часов, начищенные, наглаженные, при полном параде, Вилем, Альбин и Касицкий собрались в помещении национального комитета. Посидели недолго за столом Вилема, где стояли рюмки для первого тоста за гостя и за успех дела, в без трех минут пять вышли на площадь. Они хотели встретить гостя сразу же, как только тот въедет в село. Это тоже входило в программу, продуманную и разработанную до мельчайших деталей. Для большего эффекта — чтобы у депутата создалось впечатление, что его приезд в Поречье подлинный праздник, — вместе с ними вышли его встречать четверо пионеров в белоснежных рубашках и красных галстуках: два мальчика и две девочки, которых выбрал Альбин. Им предстояло преподнести депутату букет сирени, как только он выйдет из машины и ступит на пореченскую землю. Сирень — гордость Альбина — лишь начинала цвести в школьном саду. Еще один букет предназначался кандидату в депутаты областного национального комитета — доярке из какого-то отдаленного кооператива. Она должна была приехать вместе с депутатом.

Сирень не понравилась Вилему — она еще не совсем распустилась и была, по его мнению, какого-то холодного, металлического оттенка. Но он понимал и Альбина — в других садах сирень еще не цвела. Самому Вилему по душе были более теплые и веселые тона. Поэтому он сорвал у забора одуванчик и воткнул его в петлицу пиджака.

Они ждали, спокойно оглядывая все вокруг. Площадь сверкала чистотой; еще вечером поречане разровняли граблями местами укатанный, местами разрытый машинами песок. От входа в школу до фасада «Венка» протянулся большой транспарант: «Приветствуем нашего кандидата!» Другой, призывающий: «Все на выборы!», украшал фронтон сельмага. В кабинете Альбина была масса всякой всячины, пригодной для таких случаев: цветная бумага, флажки, печатные воззвания, портреты, лозунги, часть которых в результате различных перемен устарела. Из них легко можно было составлять и клеить всевозможные новые лозунги; тем более что этим охотно занимались ученики на уроках труда, которые учитель мог по собственному усмотрению назначать на любое время, когда в этом возникала необходимость. Таким образом, в руках Альбина были сосредоточены, так сказать, все местные средства массовой коммуникации, и он искусно умел ими пользоваться.

— Мне кажется, ему должно понравиться, — сказал Альбин.

— По-моему, тоже, — отозвался Вилем.

Он посмотрел на башню костела. Механики уже не работали, и голуби прихорашивались в нише. «Черт возьми, жаль, что еще нет часов». Вот тогда была бы встреча! Ну ладно, и так хорошо», — подумал он.