Святой против Льва. Иоанн Кронштадтский и Лев Толстой: история одной вражды

Нет сомнения, что в этих словах присутствует обида и ревность писателя! Он прекрасно понимает, что наивная вера в Христа, в святых и чудеса, которую проповедует отец Иоанн, ближе простым крестьянам, чем толстовское «разумение жизни».

Но и в среде народных сектантов и раскольников аристократическая философия Толстого имела меньше веса, нежели харизматичная личность кронштадтского «святого священника». Вокруг Иоанна Кронштадтского возникла целая секта иоаннитов, которые обожествляли его, чем, впрочем, доставляли батюшке немало хлопот и огорчений. Что же касается раскольников, тут мы имеем дело с вовсе поразительным фактом. Несмотря на то, что Толстой не раз заступался за них в своих письмах к тетке фрейлине, просил ее через императрицу помочь заключенным в Суздале раскольничьим епископам, в среде раскола Толстой воспринимался едва ли не более враждебно, чем в среде официального православия.

Толстой уважал раскольников, интересовался ими и встречался с представителями раскола и в Ясной Поляне, и в Москве. Однажды в Хамовниках его посетил старообрядческий архиепископ Савватий со своим помощником. Вот как вспоминал об этой встрече помощник: «Толстой совсем не церковный человек и в учениях св. отец вовсе не начитан. У него какая-то своя особенная вера, нехристианская, которую он и распространяет между простаками, не сведущими в Писании. Ничего хорошего я не нашел в нем. А владыка Савватий так отозвался о нем: “Дурит, говорит, барин. Возмечтал о себе, что он всё знает и лучше всех знает, а в самом христианства на вершок не хватает”». Интересна логика мысли помощника Савватия: «Коли Толстой всё знает и всякие книги читал, то почему же он ни разу не перекрестился, когда мы сели чай пить и обедать?»

Если такой умный, то почему не крестится? Той же логики держался и Иоанн Кронштадтский.

Хотя Иоанн Кронштадтский постоянно проповедовал против раскольников во время поездок по стране, они уважали его и даже любили. Правда, иногда посмеивались над ним – мол, слишком горяч!

В среде раскола отец Иоанн никогда не отождествлялся с православной церковной верхушкой. Это был «свой брат», священник, к тому же вышедший с русского Севера, где раскол был традиционно силен и, конечно, не мог не наложить определенной печати на личность самого батюшки. Больше того. В среде крайних старообрядцев, преследуемых правительством, фигура Иоанна Кронштадтского порой прямо представлялась святой еще при жизни.

В 1899 году Толстой получил письмо из сибирской ссылки от штундиста С.П.Чижова, где тот, в частности, писал о сосланных в Сибирь саратовских и астраханских старообрядцах: «Они не повинуются, свободно ходят, и за это <их> судят. Они высиживают и опять идут, проповедуют: “Илия, Энох, Иоанн Богослов на земле, а антихрист царствует”. Илией зовут Иоанна Кронштадтского, Энохом – священника Благовещенского, Иваном Богословом – старичка, который с ними строил монастырь, и его (видимо, монастырь. – П.Б.) власти запретили… Имеют со всех трех портреты, религиозно, по-православному, молятся перед ними и лобызают».

Толстой ответил ему: «О старообрядцах, которые живут с вами в одном месте, думаю, что они находятся во тьме, поклоняясь людям и их изображениям, вместо того чтобы служить Богу Духу, исполняя Его волю делами смирения и любви».

Личность Иоанна Кронштадтского волновала Толстого. В воспоминаниях людей, окружавших писателя, есть немало свидетельств, когда Толстой не скрывал своего горького чувства от того, что наиболее любимый в народе священник так резко и непримиримо отзывается о нем. «А мне грустно: почему он враждебно ко мне относится. Я не питаю к нему никакой неприязни…»

Так это было или иначе – судить трудно. Толстой занимал в этом вопросе не просто сдержанную позицию, но и очевидно принуждал себя высказываться о своем наиболее яростном критике как можно мягче, как можно уважительней. В отличие от Н.С.Лескова, который откровенно ненавидел Кронштадтского и говорил об этом всем и постоянно, Толстой, наоборот, искал всяческой возможности, чтобы оправдать отца Иоанна перед своими единомышленниками.

Его возмутили сатирические стихи, опубликованные в шестом номере газеты «Свободное слово» за 1903 год, издаваемой В.Г.Чертковым и П.И.Бирюковым в лондонской ссылке. Эта газета была органом толстовства, и Толстой чувствовал себя ответственным за ее материалы. «…Совсем не понравились стихи об Иоан<не> Кронштадт<ском>, – пишет Толстой Черткову. – Это совсем недостойно и дурно».

Предыстория появления этих стихов была неприятной и получила широкую огласку. В 1903 году российское общество было потрясено еврейскими погромами в Кишиневе. Иоанн Кронштадтский выступил с гневной проповедью против погромщиков, опубликованной в майском номере «Миссионерского обозрения». Затем проповедь вышла брошюрой, разойдясь большими тиражами.