Святой сатана

Монах на мгновенье задумался, глядя на строительный мусор под своими ногами, и неспешно продолжил, подбирая слова:

– Сегодня ночью преступники каким-то пока неизвестным нам способом выманили девицу из дома. Скорее всего, было их двое. Один сопровождал Хлопову до пустыря, другой поджидал уже на месте. Из этого я заключаю, что преступники могли быть знакомы Марии и не вызывать у нее опасений. Это предположение весьма ограничивает круг подозреваемых.

– Согласен! – кивнул Стромилов, для себя мысленно уже очерчивая этот круг.

– Далее, – продолжил Феона, – на пустыре похитители нападают и крадут Хлопову, это видит несчастный отец Симеон, пришедший на пустырь спрятать свои сокровища. Каким-то образом он выдает свое присутствие, за что и расплачивается собственной жизнью…

– Видимо, нас можно поздравить? – съехидничал боярин Шереметев, горько усмехаясь. – Преступление раскрыто по горячим следам! Остается объяснить людям, где царская невеста?

– Не торопись, Федор Иванович, со временем узнаем и это, – попробовал утешить его отец Феона.

Боярин в ответ только хлопнул себя по толстым ляжкам и вскочил на ноги.

– Нет у нас времени, Гриша! Ее срочно надо найти!

– Найдем!

– Мне бы вашу уверенность. Ладно, ищите, иначе, предвижу заранее, полетят наши головы в корзину палача!

Шереметев грузно развернулся и медленно направился к выходу.

– Ты куда? – окликнул его Феона.

– Пойду своих успокою, заодно и горластое семейство царской невесты навещу. Они, известное дело, всех уже на уши поставили. Непременно и царю отписали.

– Только смотри, Федька, о том, что здесь видел и слышал, – молчок! Это важно, понимаешь?

– Не дите. Свой разум имеется. Чего зря воздух гонять? – не оборачиваясь, отмахнулся Шереметев и скрылся за скрипучей воротиной покосившегося забора.

Оставшись вдвоем, Стромилов бросил на Феону выжидающий взгляд, но, не дождавшись от монаха никаких слов, спросил первым:

– Чего будем делать, отче?

– Искать! – коротко бросил Феона и, что-то прикинув в уме, добавил, по-дружески положив свою широкую ладонь на плечо воеводе:

– Давай сделаем так, Юрий Яковлевич. Сейчас ты вернешься в город и начнешь решительно и оглушительно громко искать царскую невесту в Устюге и его окрестностях. Везде, где посчитаешь возможным. Главное – подальше от монастыря.

– Загадками говоришь, отче. Объясни, зачем?

– Я думаю, что девушка все еще спрятана в обители.

– Откуда такая уверенность?

– Не стали бы похитители еще раз искушать судьбу и вывозить Хлопову из монастыря после того, как опростоволосились с отцом Симеоном. Скорее всего – затаились и ждут!

– Не знаю, – скривился воевода, точно внезапно почувствовал острую зубную боль, – что-то ты намудрил, отец Феона. Они из здорового мужика сито сделали и к свиньям бросили. Что им какая-то девка? Могли уже убить и прикопать в ближайшем леске или в воду сбросить. А, может, везут тайными тропами в сторону Кичмень-городка.

– Могли, конечно, – охотно согласился монах, – а кто тебе мешает проверить? Главное, не приближайся к монастырю без особой нужды. Когда потребуется, я сам тебя позову.

Стромилов помялся, принимая непростое для себя решение. Наконец с сомнением произнес:

– Хорошо, а что сам будешь делать в это время?

– Хочу проверить возникшее у меня подозрение по поводу того, кто может стоять за этими преступлениями. Если я прав, то противник наш – изувер убежденный и неисправимый. Даже страшно подумать, что он может сделать с несчастной девушкой, попавшей ему в лапы!

– Опять тени прошлого? – насторожился воевода.

– Угадал, – кивнул Феона. – Очень далекого прошлого!

Глава двадцать вторая

Во время вседневной Утрени, когда насельники и гости обители находились в храме и упоенно возносили молитвенные прошения Великой ектеньи[62], отец Феона, сопровождаемый незаменимым Маврикием, украдкой пробрался к избам-кельям, расположенным у монастырской стены со стороны пяти аспид Троицкого собора. Первая в ряду изб, если направляться к ним от Северных ворот, с недавних пор служила временным обиталищем пресвитера Варлаама. Именно она вызвала особое любопытство отца Феоны, без лишних размышлений решившегося на тайный досмотр чужих покоев. По обыкновению в обители кельи никогда не закрывались на замки и засовы. Считалось, что честному иноку нечего скрывать от монастырской братии. Но всегда готовый к различным неожиданностям отец Феона, прежде чем открыть дверь, на всякий случай внимательно изучил дверной косяк. Как выяснилось, предусмотрительность его была отнюдь не лишней. У самого порога он заметил тонкий человеческий волос, посаженный на два маленьких кусочка желтого воска. Откроешь дверь, и хозяин точно будет знать, что без него в доме побывал незваный гость. Сразу возникал вопрос – зачем монаху такие предосторожности, если ему нечего скрывать?