Святой Шарбель. Новый взгляд

Мы с Наташей пили чай в ее уютной минской квартире, и я рассказывала ей о том, что муж мой, Алексей, неожиданно получил приглашение от своего друга, крупного физика, который сейчас возглавляет совместную русско-французскую лабораторию, занимающуюся технологическими разработками. Работа подразумевала не только задействование колоссального опыта моего супруга, не только заработок, в два раза превышающий тот, что он имел, но и возможность частых регулярных поездок не только во французский городок Гренобль, где расположена лаборатория, но и практически по всей Европе.

Моя Наташа – человек довольно саркастичного склада ума. Еще бы – ученым свойственно не доверять всему тому, что не подпадает под определение окончательно проверенного факта. И Наташа заулыбалась, слушая мой взволнованный рассказ. Я, было, внутренне насторожилась, – ведь человеку трудно рассказать о чуде, свидетелем которого ты стал. Оказалось, Наташа смеется не над моим повествованием, а над моей наивностью. Я-то уверяла ее, что в России уже хорошо знают о святом Шарбеле, рассказывала, что у нас много всяких газет, чрезвычайно популярных в народе и посвященных народной медицине, приготовлению домашних лечебных снадобий. Рассказывая о сумасшедшей популярности святого Шарбеля в тех местах, куда дошли первые книги и публикации о нем, я говорила Наташе о том, что, наверное, и в Белоруссии скоро заговорят о святом, что не только в поселке Свирь будут так уважительно его почитать.

Наташа звонко рассмеялась и объяснила мне, что я перепутала причину со следствием. Оказывается, белорусам нет никакой нужды получать информацию о святом Шарбеле из наших российских источников, потому что в Белоруссии со святым Шарбелем жили всегда. Здесь, в стране, где почти в каждой деревеньке соседствуют православная церковь и католический костел, а осведомленность в делах «соседней» религии считается признаком культурности и образованности человека, о святом Шарбеле знают так же хорошо, как о Николе-угоднике. И знали, оказывается, всегда! Десятилетиями ездили в Свирь, чтобы опустить в «ящик Шарбеля» свои горячие просьбы и слезы о помощи. А многие специально отправляли родственникам в Россию изображения святого, приобретенные в Свири.

Так я испытала страшное потрясение: долгое время тайна святого целителя существовала рядом с нами, а россияне ничего не знали о ней. Позже, листая одну из книг российского журналиста Анатолия Баюканского, я натолкнулась на сообщение о том, что информация о святом Шарбеле попала к нему от подписчика белорусского журнала «Целитель». Оказывается, в пределах реальной досягаемости, по российским меркам и вовсе «под боком», есть у нас место, где можно приобщиться к духовному общению со святым Шарбелем.

Мне захотелось снова написать святому Шарбелю – ничего не просить у него, просто поблагодарить. Ведь так часто мы забываем на радостях сказать «спасибо» тому, кто оказал нам великую, неоценимую услугу.

И еще одна мысль посетила меня впервые тогда, на теплой Наташиной кухне. Вспоминая все истории, слышанные мной ранее об исцелении с помощью святого Шарбеля, прочитав огромное количество материалов, равно как славящих, так и хулящих святого, я поняла, что очень хочу встретиться со служителями храма, в котором меня коснулось сотворенное святым Шарбелем чудо, расспросить их о том, каким образом письма, написанные людьми, попадают в Ливан, к усыпальнице святого Шарбеля, о том, часто ли им самим приходится выслушивать рассказы людей, исцеленных Шарбелем.

Не раз и не два люди, в том числе близкие, которым я рассказывала о том, как помог моей семье святой Шарбель, недоумевали – неужели я, человек с образованием, не склонный к экзальтации и преувеличениям, действительно вот так сразу поверила в то, что внезапная удача, постигшая моего мужа, – следствие того, что оба мы написали во время белорусского путешествия письма святому Шарбелю. Как так можно соотносить впечатление от туристической поездки и просто совпавшее по времени приятное жизненное событие? Может быть, речь идет просто о совпадении? Ну что, скажите, чудесного в том, что моего мужа разыскал друг-сокурсник, который уехал в Израиль многие годы назад и с которым, казалось, связь утеряна безнадежно и навсегда? Да и дружил этот человек с моим мужем так давно, что в теперешней нашей жизни было бы странным вспоминать об этом, ждать от этого человека каких-то вестей, тем более предложения работы.