Святой

Элли доехала на автобусе до Вестпорта, где села на поезд до Манхеттена, и затем на метро до Вашингтон-Хайтс. Последние три часа она бежала от гнева, но теперь, когда она приехала к зданию ее отца, новое чувство страха угрожало занять его место. Здание выглядело, как будто было в одном шаге от приговоренного к сносу. Мимо нее проходили люди, бросая на нее подозрительные взгляды. Но она не поддастся страху. Она позвонила в квартиру отца. Когда она услышала его голос, тот был почти самодовольным.

Он с деловым видом впустил ее, и она поднялась на четыре ступени вверх в его квартиру. Он открыл дверь, и прежде чем она успела поздороваться, схватил ее и крепко обнял.

- Рада видеть тебя, пап, - сказала она, едва не задыхаясь.

- Черт, не могу поверить, что ты здесь. - Он отстранился и посмотрел на нее. - Кто ты? И что сделала с моей дочкой?

- Я - твоя дочь.

- Не похоже. Ты выглядишь на двадцать лет старше. Когда это произошло?

- Это все одежда и макияж.

- Супермодель.

- Прекрати. - Она закатила глаза. - Я слишком низкая.

- И слишком красивая. От меня не дождешься. – Он, наконец, отпустил ее, и она взглянула на обстановку внутри. Маленькая студия, она могла быть милой, если бы кто-нибудь прибрался в ней и поставил приличную мебель. У отца явно отсутствовал ген декоратора.

- Знаю, здесь не на что смотреть, - ответил он и ушел на крошечную кухню. - Понимал, что надолго здесь не задержусь. Но раз ты здесь, снимай пальто. Располагайся.

Она сомневалась, что ей здесь вообще будет уютно. Грязная посуда беспорядочными стопками стояла по всей квартире, на полу валялась одежда. Все помещение пропахло сигаретным дымом и гниющей едой. Она сняла пальто и положила его на спинку стула, вокруг которого было меньше всего мусора.

- Значит... ты знаешь, что произойдет? - спросила она.

- Я отправляюсь в тюрьму, - ответил он и взял пиво из холодильника. - Хочешь?

- Ты помнишь, что мне шестнадцать, верно?

- Ты же не за рулем?

- Нет, - ответила она и взяла бутылку. Она уже пила алкоголь, но не перед одним из родителей. Церковное вино не считается. Она сделала глоток и посчитала его отвратительным и одновременно чудесным.

- Как тебе на общественных работах? - спросил папа, и она услышала нотку горечи в его голосе.

- Неплохо. Выполняю много офисной работы для благотворительности. Зависаю в приюте для бездомных и помогаю им. Этим летом была в дневном лагере. Было забавно.

- Хорошо, что так сложилось. Звучит лучше, чем тюрьма.

Она поморщилась. - Прости, пап. Хотела бы...

- Что? Что бы ты хотела?

- Хотела бы, чтобы тебе не пришлось уходить.

- Ага, мы оба этого хотим.

Он быстро и жадно выпил свое пиво. У мужчины была неестественная устойчивость к алкоголю, она называла ее «эффект католика».

- До сих пор пытаюсь понять, как тебе удалось так легко отделаться. То есть рад, что тебе удалось. Не хотел, чтобы моя Малышка попала в колонию или типа того, но все же. Общественные работы за пять угонов?

- У меня был милый судья. И хороший адвокат.

- Откуда адвокат?

- Церковь оплатила его. Я работаю в церкви, чтобы вернуть долг.

- Это хорошо. Очень хорошо.

- Итак... ты говорил, что хочешь поужинать? - Она отчаянно хотела сменить тему. Девушка была уверена, что этим предложением не впечатлила папу.

- Да, конечно. Но сначала позволь спросить тебя кое о чем.

- Конечно. Что?

- У меня тоже новый адвокат. Умный парень. Жесткий парень. Акула, с которой тебе не захочется встретиться в океане. Тем не менее, он считает, что может выбить мне новое слушание.

- Новое слушание? Зачем?

- Какая-то херня с уликами. Какой-то тупой коп напутал ярлыки на файлах, или что-то вроде того, не уверен. Но если он сумеет провернуть все, и мне назначат новое слушание, будет шанс избежать тюрьмы.

- Ты думаешь, против тебя недостаточно улик?

- Если бы у меня был свидетель, который мог бы отказаться от своих показаний, тогда у меня появился бы шанс.

Элеонор могла только смотреть на отца в тишине. Он открыл еще одну бутылку пива. А она едва пригубила свое.

- Ты хочешь, чтобы я лжесвидетельствовала? Я полностью призналась. Я сразу же отправлюсь в колонию, если начну говорить, что солгала полиции. Я на испытательном сроке и думаю, достаточно смотрела телевизор, чтобы знать, что лжесвидетельство - преступление. Серьезное.

- Детка, тебе шестнадцать. Даже если ты и окажешься в колонии, то выйдешь до того, как тебе исполнится восемнадцать. Год или полтора. Элли, мне светит десять лет, если не больше.

- Я не собираюсь лгать ради тебя.

- Десять лет. Пятнадцать лет. Тебе все равно? Тебе плевать на собственного отца?

- Для меня это не просто полтора года. Это может испортить мне всю жизнь. Я должна отправлять заявки в колледж с обратным адресом колонии? Не думаю, что Нью-Йоркский университет принимает преступников.

- Нью-Йоркский? - Он рассмеялся. - Ты, правда, думаешь, что поступишь в такое учреждение?

- Я умная, пап, если ты не заметил. Я хожу на подготовительные занятия. У меня хорошие оценки. Я набираю высокие баллы в этих тупых IQ-тестах, которые они заставляют нас проходить.

- И как ты планируешь платить за него? Проституцией?