Святослав. Возмужание

Любопытный от природы и весьма начитанный император Константин давно интересовался своими грозными соседями и достаточно много знал о быте и обычаях славян из рассказов своих купцов, послов и священников, успешно сочетавших миссионерскую службу с изведывательской. Он знал, что россы презирают смерть, а гибель на поле боя считают лучшей для мужа. Что много железных легионов Великого Рима разбилось об отчаянное сопротивление этих странных варваров, и как бы ни хвалился своими подвигами великий Траян, дальше Дуная он пройти не смог.

Что ни говори, этих варваров трудно одолеть силой, зато легко обмануть, используя их ахиллесову пяту – детскую наивность и доверчивость. Когда-то, как узнал император из древних летописей, на северных берегах Понта Эвксинского россы построили большие торговые города – Хорсунь, Сурожь и другие. И сколько ни пытались его предки захватить те грады силой, ничего не выходило. Зато немного хитрости и большое количество греческого вина – и эти города удалось взять безо всякой войны, стать в них хозяевами, а россам пришлось на них работать. И теперь почти вся северная Препонтида принадлежит им, потомкам славных эллинов…

О северных лесах и болотах, о методах обработки древесины, о том, как россы строили свои однодревки, бесстрашно преодолевали борисфенские пороги и шли потом на этих моноксилах через Понт, и ещё о многом другом Константин, по примеру древних летописцев, описал в своих Хрониках.

И вот теперь правительница этих самых россов прибыла к нему с посольством. Как поступить?

Некоторые советники предлагали вообще не принимать Ольгу, дабы показать, что Великая Ромея не опустится до общения с варварами на равных. Однако Константин охладил их пыл:

– Я не желаю, чтоб вместо Ольгиного посольства у наших стен явились скифские полки!

Император выглядел недовольным.

– Тогда принять её как главу державы!

– Однако это нарушение всех канонов! – возмущались третьи. – Она не глава державы, но лишь регент, попечительница несовершеннолетнего наследника!

– Надобно принять в женской половине, пусть с ней, как женщина с женщиной, побеседует императрица Елена…

– А как вести себя императору? Он не может вовсе игнорировать встречу…

С утра до вечера шли жаркие споры, но решения всё не было. Константину же было весьма любопытно увидеть загадочную славянскую правительницу, могущую держать в руках свой вольный и опасный народ. Он не стал дожидаться, когда советники утвердят церемонию приёма, решив, что может взглянуть на русскую архонтиссу сам, не нарушая при этом никаких канонов.

И вот он с одним из доверенных лиц, начальником Тайной стражи Викентием Агриппулусом – великолепным стратигосом, неоднократно бывавшим на Руси и знающим их нравы, – сидит в укромной комнате, наблюдая через узкое оконце, как русская свита проходит по кругу между колонн, статуй и фонтанов императорского сада.

По мере приближения Константин пристальней вглядывался в лица женского пола, стараясь угадать Ольгу.

Безошибочное чутьё сразу подсказало ему, что вон та, крепко сложенная, уже немолодая женщина и есть архонтисса россов. Она шла со своими родственницами и двумя богатырского сложения телохранителями, иногда о чём-то спрашивая императорского посланника через своего переводчика. Фигура княгини, облачённая в золотисто-зелёное одеяние с пышными рукавами, выглядела гораздо массивнее обычных константинопольских женщин. Она была выше ростом и широка в кости. Но плавная походка и выражение лица сразу выдавали в ней правительницу.

– Гм, откуда у этой варварки такая величавая, полная достоинства осанка, будто она обучалась этому у лучших мастеров придворного этикета? – не отрывая глаз от оконца, шёпотом выразил удивление Константин.

В полумраке помещения он не заметил лёгкой улыбки архистратигоса.

– Прости, император, – ответил тот с поклоном, – это не результат обучения, которым овладевают у нас женщины царской фамилии, она такова по сути…

– Ты хочешь сказать, – сдвинул брови Константин, – что женщины дикого народа рождаются таковыми изначально?

– Я видел игрища простых поселян на берегу реки, и там девушки держались с такой же грацией и достоинством, будто все они – императрицы. У русов ведь жёны равны с мужами. Как тебе известно, великий, иноземные и наши хронисты не раз отмечали, как славянские женщины брали в руки меч и становились рядом с мужьями, отцами, братьями и сражались с не меньшим упорством и стойкостью. А иногда даже возглавляли войско. Геродот писал о скифской царице Тамирис, которую русы именуют наоборот – Сиримат, Сиромаха. Она сражалась с персами и, как отмечается, убила их царя Кира… Вообще-то, если верить Геродоту, Кир сначала хотел жениться на ней, но Тамирис отказала ему и предпочла войну.

– Я слышал, – спросил Константин, – что их жёны настолько верны мужьям, что зачастую, в случае смерти последних, добровольно лишают себя жизни?

– Это так, божественный, их хоронят в одной могиле.

– Иметь одну такую жену, и не надо никаких наложниц, – помыслил вслух император.