Святые Древней Руси

     Тверской князь погиб жертвой политической интриги своего соперника в борьбе за великое княжение Юрия Московского. Сказание подчеркивает его бескорыстие и даже смирение в этой борьбе. Он руководится во всех своих поступках, и в войне и в мире, благом своего народа. Когда Юрий вступает в союз с татарами, Михаил отступается от великого княжения, оставляя себе лишь удельную Тверь: "Но в мою опришнину не вступайся". Татары, пришедшие с Юрием и Кавгадыем, начинают притеснять людей и угрожать Твери. Епископ и бояре дают совет Михаилу обороняться: "Перед своим сыновцем (племянником) смирение сотворил еси... а ныне пойди противу им". И князь Михаил идет на брань, ссылаясь на евангельский завет: "Иже аще кто положит душу свою за други своя, то велик наречется в царствии небесном: нам же ныне не за един друг, не за два человека положити души своя, но за толико народа в полону суща, а инии избиени суть, а жены и дщери осквернена суть от поганых, и ныне за толико народа положим души своя, да вменится нам слово Господне во спасение". Михаил побеждает московско-татарскую рать, но, ожидая ханского гнева, решает идти в Орду судиться с Юрием. Он предчувствует свою гибель, но хочет отвратить ею татарский погром от своей земли. Как тезка его, Михаил Черниговский, он благословляется у отца духовного (тоже Иоанна). Князя отговаривают от опасного пути, но он отвечает: "Видите, чада моя, якоже не требует царь вас, детей моих, и ни иного которого, разве мене, но моя главы хощет. Аще бо аз где уклонюсь, то вотчина моя вся в полону будет, множество христиан избиени будут; аще ли после того умрети же ми есть, то лучше ми есть ныне положити душу свою за многие души". Всю дорогу от Владимира князь постится от воскресенья до воскресенья и причащается святых тайн. В Орде, в оковах и с тяжелой колодкой на шее, он утешается неустанным чтением псалмов: "Вся нощи не даяша сна очима своима, да не воздремлет, не уснет храня его ангел". Днем он находит еще возможность утешать своих друзей "светлым и веселым взором". Тягчайшее унижение он переживает, когда враг его Кавгадый, поставив его на коленях, в колодке, издевается над ним на площади в присутствии множества народа: "И оттоле бяше очи его полны слез". Уже готовясь к смерти и причастившись, он отказывается от бегства, которое предлагают ему верные бояре. В отказе слышится отзвук слов св. Бориса под пером Нестора: "Аще бо аз един уклонюся, и люди своя оставив в такой беде, то кую похвалу приобрящу?". Его убивают в палатке люди князя Юрия. "Романец" ножом вырезывает его сердце. Сам Кавгадый не выдерживает и советует московскому князю прикрыть наготу убитого дяди.

     Как над Михаилом Черниговским, знамения совершаются над телом мученика, которое перевозят в Тверь и там находят "не истлевшим".

     Многое, как видим, сближает эту повесть с житиями св. Бориса и Глеба и святого князя Черниговского. И все же основной мотив подвига – даже единственный, выдвигаемый здесь – иной: это самоотверженная любовь к народу, готовность отдать свою душу "за други своя". Этот мотив господствует в житиях четвертой группы князей – воителей за русскую землю.

     Среди них первое место бесспорно принадлежит Александру Невскому. За ним отчетливее других вырисовываются образы Всеволода-Гавриила и Довмонта Псковских и Мстислава Ростиславича Храброго.