Святые и пророки Белой Руси

Что касается диалектов — «волынской», «литовской» и многих других мов, — то о «целесообразности» создания на их основе местных литературных языков лучше всего сказал замечательный галицко-русский историк Денис Зубрицкий в своем письме к М.А. Максимовичу: «…Ваши мне сообщенные основательные и со систематической точностью изданные сочинения — откуда идет русская земля, и исследование о русском языке читал я с величайшим любопытством и вниманием. Вы опровергли сильным словом мечтательные утверждения писателей и выдумки как о происхождении народа, так и о русском языке, которые мне всегда не нравились… Что касается до наречий русского языка, то их бессчетное число; внимательный наблюдатель, странствуя по русской земле, найдет почти в каждом округе, даже в каждой деревне, хотя и неприметное различие в произношении, изречении, прозодии, даже в употреблении слов, и весьма естественно. По исчислению г-на Шмидель (Literarische Anzeiger, 1882 г.) есть 114 наречий немецких столь одно от другого расстоящих, что немец друг друга никогда не разумеет, но язык есть всегда немецкий, и, невзирая на сие, ученые немцы в Риге, Берлине, Вене и даже в Страсбурге употребляют в книгах и общежитии лучших обществ одно словесное наречие. Я бы желал, чтобы и русские тем примером пользовались…»[118].

Что же касается создания литературы на «киевополтавской мове», то здесь уместно процитировать Н. Костомарова: «Пока польское восстание не встревожило умов и сердец на Руси… самое стремление к развитию малороссийского языка и литературы не только никого не пугало признаками разложения государства, но и самими великороссами принималось с братской любовью»[119]. Все это дало повод известному русскому философу Николаю Трубецкому утверждать, что «та культура, которая со времен Петра живет и развивается в России, является органическим и непосредственным продолжением не московской, а киевской, украинской культуры».

Православный русский политик и правозащитник Лаврентий Древинский

Лаврентий Древинский был «чашником» Волынского воеводства. Чашник — это ключевой боярин, который занимается поставками вина к королевскому столу. И эта специфическая должность позволила Лаврентию Древинскому добиваться того, чего не могли добиться другие. Лаврентий Древинский является примером миссионерского служения и правильного православного карьеризма как метода служения Церкви и русскому делу в любой ситуации, но в условиях оккупации — в особенности. «Чашник» — доходная должность, но эти доходы Лаврентий тратит на православные братство — становится попечителем Виленского братства и основывает Луцкое. На Виленском братском съезде 1599 года официально становится братским правозащитником, «смотрящим» за нарушениями прав православных русских на всей территории Речи Посполитой, становится депутатом Сейма Речи Посполитой. Надо сказать, что православные русские люди Западной Руси, особенно в условиях гонений, активно и успешно занимались не только миссионерской, но и политической и правозащитной деятельностью. Например, «в феврале-марте 1597 года в Варшаве собрался Генеральный сейм Речи Посполитой, на котором православные выразили решительный протест против Брестского униатского беззакония. Православные послы сейма заявили, что не приступят к обсуждению каких-либо вопросов до тех пор, пока не будут гарантированы свобода исповедания Православной веры и права не подчинившихся Риму священнослужителей. Особенно решительно выступили на сейме православные магнаты — князь Острожский и Гулевич»[120]. Но такие великие «адаманты» православной русской правозащиты, как князь Острожский, умирают. Православная иерархия отдельной от Москвы западнорусской митрополии слаба и склонна к унии, и даже те архиереи, кто унию не принял — Гедеон Балабан и Михаил Копыстенский, слабы и не способны к какому-то серьезному «Православному сопротивлению». В 1612 году умирает последний не принявший унию архиерей Западной Руси Михаил Копыстенский. Западная Россия остается вообще без православной иерархии. Москва оккупирована, Патриарх Ермоген — умирает в темнице, но не сдается и поднимает православных мирян, таких как Дмитрий Пожарский и Косьма Минин.

«Мининым и Пожарским» Западной Руси становится Лаврентий Древинский. Его православная русская национально-освободительная борьба проходит в форме политического и правозащитного служения в сейме Речи Посполитой. И многие годы он ярко выступает там в защиту «диссидентов» — так называли гонимых православных русских в Речи Посполитой. После Переяславской рады Россия по мирному договору с Польшей назначает своих официальных представителей в Польше для наблюдения за защитой прав православных на русских землях, которые не удалось освободить и воссоединить с остальной Россией в 1654 году. И дорогу к этому проложил Лаврентий Древинский. Наиболее яркой, с наибольшим КПД считается речь Лаврентия Древинского в Сейме в 1620 году: