Святые и разбойники неизведанного Тибета. Дневник экспедиции в Западный Тибет

Вечером напротив нашей палатки собралась небольшая группа женщин, детей и пастухов – они, примостившись на корточках, рассказывали о своей жизни и ее трудностях, жаловались на произвол властей и делились с нами своими простыми радостями. На какое-то время мы почти забыли, что находимся так далеко от нашей родины: простота этих людей сглаживала пропасть между нашими расами, рассеивая приступы ностальгии, временами сильно подступающей даже к наиболее испытанным сердцам среди этих столь пустынных и диких пространств.

Между тем, коллекция доисторических предметов, которую я начал собирать в 1933 году, обогащается новыми находками: это необычные типы амулетов, подвесок, украшений. Опубликованные результаты экспедиции дополнят мои предыдущие изыскания и помогут пролить новый свет на древнюю историю Западного Тибета[12].

Джузеппе Туччи изучает манускрипты в Канцзе

В то время как в провинции Гуге преобладают круглые амулеты, которые являют удивительное сходство с предметами, найденными в захоронениях варваров Восточной Европы и Центральной Азии, в этой части провинции Пуранг особенно многочисленны амулеты треугольной формы, символическое значение которых очевидно.

Кходжарнатх 1 июля

Переход из Канцзе до Кходжарнатха недолог. Позади нас на правом берегу Мапчи остался замок Шидекхар, среди развалин которого возвышается огромная красная масса гомпа. Через некоторое время мы уже видим святой монастырь: он на берегу реки, едва не задеваемый бурными волнами, которые с яростью лижут землю, пожирая жалкие подобия дамб, возведенных на скорую руку набожными верующими и заботливыми монахами из камней и бог знает откуда, скорее всего из какой-то соседней долины, принесенных деревьев. Однако необходимы более серьезные меры: если не будут построены солидные дамбы, а выше по течению не возведут плотину, чтобы изменить русло реки, храм Кходжарнатха обречен на полное разрушение.

Монастырь принадлежит школе сакьяпа и находится под управлением настоятеля по имени Джампалгьяцо[13]. Должность настоятеля наследственна, однако вступление в должность увязывается с получением образования и прохождением очень строгой дисциплины. Этот молодой человек женат, что не лишает его утонченности, обязанной своим происхождением постоянным занятиям науками и медитацией. Лишь недавно он покинул свою келью, где находился в затворе в течение трех лет, трех месяцев и трех дней, никого не видя, ни с кем не разговаривая, полностью уйдя в себя, сосредоточенный на взращивании в себе самом более высокой и благородной личности, сжигая в огне медитации шлаки человеческого несовершенства.

Супружеская жизнь не является, следовательно, абсолютно несовместимой с жизнью праведника. Так же думал и Марпа, великий учитель Миларепы, и разве не была Дамема, отошедшая на второй план в биографии мужа [12], написанной учениками, решающей причиной его сублимации и восхождения к тем высшим сферам, которые ввели его в число избранных духовных подвижников.

В сопровождении монахов, посланных самим настоятелем, осматриваем монастырь. Важных храмов – два, практически затерянных среди нагромождения монастырских строений, жилищ монахов и паломнических приютов. Оба здания, без сомнения, очень древние, так что устная и письменная традиции, приписывающие их строительство Ринченцзанпо, не ошибаются – архитектурный план тот же самый, если не принимать во внимание некоторые надстройки, возведенные в более поздний период.

Первый храм, известный под именем Лоцзава-лхаканг, то есть «храм переводчика», – самый почитаемый; именно его особенно посещают индийские паломники. В самой глубине святилища виднеются в полумраке три восхитительные статуи из позолоченного серебра, восходящие, возможно, к той же эпохе, в которую был возведен храм, и являющиеся, без сомнения, творением индийских мастеров. Фигуры стоят на бронзовом троне, по которому изображены вперемежку фигурки божеств, растительные мотивы и арабески вместе с морскими чудовищами – религиозная и художественная традиции, сливающиеся в удивительной гармонии. Статуи легко идентифицировать, настолько ясны символы, соответствующие традиционным иконографическим схемам: они представляют собой одну из самых известных триад в буддизме махаяны и в ламаизме в частности, то есть покровителей трех мистических семей (rigs gsum mgon po), а именно: Манджушри (’Jam dpal) – в центре, Ченрези (Spyan ras gzigs) – слева и, наконец, Чагна-дордже (Phyag na rdo rje), или Ваджрапани, – справа.