Святые и разбойники неизведанного Тибета. Дневник экспедиции в Западный Тибет

Надо всем возвышаются огромные чортены, своими красными громадами рассеивающие печаль долины. Эти монументы словно печать, которой отмечен здешний, покинутый всеми край, куда мы пришли с целью изучения духовной жизни его древних обитателей. Более чем когда-либо вырисовывается их символическое значение – в Тибете ступы были сооружены не столько для сохранения реликвий или книг, сколько для символической архитектурной демонстрации Учения об освобождении. Таким образом, они изображают наиболее тонкое из трех тел Будды, то есть духовное тело; иными словами, представляют закон мироздания в его вечной неизменной сущности, наряду с его словесным отражением, а так как данный закон в традиции Махаяны отождествляется с универсальной причиной бытия, эти сооружения приобретают также космический смысл. Как и мандала, используемая в обряде посвящения, ступы символизмом своих линий, планов и структур отражают вечно меняющийся процесс, в ходе которого от изначальной причины всех вещей исходит и обретает форму мир иллюзий, в свою очередь возвращаясь и сливаясь с источником при помощи освобождающего сознания.

Милам 13 августа

Следуем путями, имеющими многовековую историю, на каждом повороте которых встречаются следы древних жилищ и руины культовых сооружений. Останавливаемся в Миламе, селении, не обозначенном на картах. Здесь должен был находиться один из самых крупных монастырей края. Чортены самых разных размеров, местами встречающиеся изолированно, иногда группами, иногда длинными рядами по 108, указывают на то, что гомпа, от которого остаются лишь жалкие останки, некогда пользовался особым почитанием. Еще один рубеж распространения буддизма, завоеванный пламенной апостольской проповедью Ринченцзанпо.

Вновь передо мной предстает во всем своем значении фигура подвижника, биографию которого мне довелось реконструировать [32]. Совершенно естественно то почитание, которым этот апостол буддизма окружен в Западном Тибете, где нет практически ни одного храма или часовни, ни одного сохранившегося произведения искусства, которые не были бы вызваны к жизни воодушевляющим энтузиазмом основателя тысячелетней религиозной школы. Данное почитание исходит от далеких по времени и, к сожалению, часто совершенно выродившихся потомков переживающей упадок традиции и являет дань памяти одному из основоположников ее былого величия.

Целый день затрачиваем на исследование окружающих нас развалин. Мы находим лишь кое-какие страницы древних рукописей и очередные ца-ца, на отдельных экземплярах которых мне удается прочесть надписи X–XI веков, сделанные индийским письмом.

Нет ни малейшего признака человека. Пустыня и безмолвие. Анализируя встречаемые нами повсюду останки древних жилищ, следы возделывавшихся полей и принимая во внимание размеры разрушенных замков и монастырей, я прихожу к выводу, что население Западного Тибета уменьшилось с XV–XVI веков – эпохи наивысшего расцвета царства Гуге – почти на 98 процентов. Причем климатические факторы здесь не имеют никакого значения, так как Западный Тибет был плотно заселен и богат, пока он управлялся мудрой династией царей, которые развивали торговлю, поддерживая отношения с ближайшими соседями, и использовали минеральные ресурсы страны. Однако уступив свою независимость Ладакху, а позднее Лхасе, провинция стала источником дохода для новых хозяев, подвергаясь регулярной эксплуатации со стороны безответственных наместников, и постепенно утратила свое благосостояние. Это и привело к столь резкому падению численности населения.

Мангнанг 15-17 августа

После непродолжительного, но трудного перехода под проливным дождем прибываем на широкие берега Мангнанга. Мы проходим прямо под крепостью Сенгедзонг, располагающейся на совершенно неприступном горном гребне. Его склоны – как отвесные стены, а вся гора кажется гигантской башней. Вполне возможно, что в древности дороги, ведущие к крепости, были вырыты в недрах глинистых склонов горы. Возникающие то там, то здесь на отвесной скале подобия бойниц, похоже, указывают на это. К северо-западу от скалы оползень, кажется, создал трудный, но доступный проход. Я даю указание двум караванщикам осмотреть тропу и, если возможно, исследовать руины; с наступлением темноты они возвращаются, имея с собой несколько фрагментов книг и ца-ца. По их сведениям, там нет ничего, кроме груды обломков и немногих чортенов.

Сенгедзонг некогда должен был представлять собой одно из наиболее серьезных укреплений царства Гуге, и если Зоравару удалось взять его, то это лишь очередное свидетельство стратегического таланта полководца и боевой подготовки войск догра.