Святые и разбойники неизведанного Тибета. Дневник экспедиции в Западный Тибет

Мы перевалили цепь Ладакха, пройдя через перевал Садзе-ла, – это кратчайшая дорога в обширную долину Гартока. Перевал не из самых высоких, он не достигает и шести тысяч метров, однако мои люди нездоровы: горная болезнь, даже лихорадка, как будто мы пересекаем местность с вредными испарениями. Дождь, снег, непогода – без солнца эти края безутешно печальны. Нет ни следа жизни, мы встречаем лишь стада киангов, как здесь называют диких ослов. Рыжие, чрезвычайно быстрые, они смотрят на нас с любопытством, а затем принимаются скакать, подобно ветру проносясь по плоскогорьям и исчезая в ущельях, преследуемые нашими собаками. Еще выше, у самой границы вечных снегов, чернеют редкие дикие яки – огромные, неторопливые одинокие обитатели ледяных пустынь.

Как я уже писал в дневнике 1933 года, Гарток является столицей Западного Тибета. Возможно, кто-то ожидал бы найти на его месте большой город, – к своему разочарованию, у многочисленных рукавов реки Гартанг, стекающей с горной цепи Кайласа и разливающейся по долине, он обнаружит всего два дома, занимаемых двумя губернаторами. Маленькие низкие строения, служащие одновременно жилищем для человека и укрытием для скота. Вокруг располагаются шатры слуг, торговцев и кочевников. Гарток находится на высоте 4500 м над уровнем моря.

Сейчас здесь большой праздник – сюда приезжает новый губернатор из Лхасы. Чиновники и челядь прежнего губернатора, женщины в праздничных одеждах, музыканты и почетный караул встречают его. В большой палатке, специально поставленной в полукилометре от селения, будет организована почетная встреча. Новому губернатору предшествует караван с багажом – десятки мулов, выряженных в красные цвета, и солдаты в новой, сверкающей, одетой по случаю форме. Затем прибывает, следуя за идущими впереди барабанщиками, наместник в великолепных одеждах китайского мандарина из желтого шелка; его сопровождает жена, демонстрирующая, словно на выставке, подлинную коллекцию драгоценностей, сын, администратор и многоцветная толпа слуг и служанок.

Женщины Гартока в праздничных одеждах

Вся эта кавалькада быстро продвигается, блистая на солнце оружием и переливаясь шелками, по устремленной, словно в бесконечность, долине. Остановка в палатке; женщины Гартока, стоя друг против друга в два ряда, жгут благовония и масло яка в серебряных сосудах, украшенных восемью благоприятными символами. Губернатор проходит среди них, расточая с царским достоинством приветствия и улыбки. В шатре сооружено возвышение из китайских ковров; губернатор садится в центре, его супруга с сыном – по левую руку от него, справа же приготовлено место для меня и капитана Герси.

Пригубляя ужасный тибетский чай, я вынужден в который раз повторять всю мою историю, рассказывать о себе, о моей родине и о цели моих странствий. Настоятельная физическая необходимость удалиться для губернатора и его супруги, расположившихся на земле, в отличие от их подчиненных, освобождает меня от диалога, длина которого, казалось, готова была перейти все разумные рамки. Затем все опять сели на коней и направились к храму, чтобы умилостивить богов и, стоя на коленях, получить благословения лам.

Необычайная роскошь, окружавшая это событие, – предмет для обсуждения на весь оставшийся день: кто восхищается, кто ворчит. С наступлением вечера прежний губернатор навещает меня в лагере и рассказывает, что его преемник – разбогатевший малокультурный торговец, вышедший из низких слоев общества. Повсюду на земле человек не может обойтись без того, чтобы не сказать плохое о своем ближнем.

Вот уже почти пять месяцев, как мы находимся в одиночестве, пять месяцев, в ходе которых мы не имели никаких известий с нашей родины и от своих близких. Время здесь представляет собой монотонное чередование дней и ночей: числа, дни недели – все эти символы, с помощью которых мы пытаемся отметить убегающее мгновение, нами забыты. Мы измеряем время расстояниями – один день не что иное как определенное количество пройденных километров.

Тем временем в Гартоке настал момент для реорганизации каравана: оставшиеся с нами яки совершенно истощены. Я убедился в том, что, как правило, они не выдерживают слишком длинных путешествий с ежедневными переходами, быстро устают и нуждаются в периодическом отдыхе, что сильно замедляет передвижение. После моего обращения к прежнему губернатору, готовому к возвращению в Лхасу, он с радостью выделяет мне небольшую часть принадлежащих ему многочисленных пони. И делает это не только из дружбы, ибо у нас отличные отношения, но в том числе и из меркантильных интересов. Ко всему прочему он вручает мне лично подписанное им и запечатанное его личной печатью письмо, обязывающее старейшин деревень, которые встретятся нам на пути вплоть до тибетской границы, поставлять необходимых мне носильщиков. Эти высокопоставленные чиновники могут как угодно располагать своими подданными и принуждать их к выполнению работ любого рода.