Святые наших дней

Бог открылся Моисею не как некое отвлеченное всеединство, безличное или сверхличное, не как детерминированный космический процесс, но как «Бог живой, ипостасный». Размышляя об этом явлении, отец Софроний вопрошает: «Предстояла ли его уму непознаваемость предвечного Само-Бытия в Его Сущности; или он недоумевал, как возможно для открывшейся ему Персоны вечное метафизическое одиночество? Если Он один, то что составляет содержание жизни Его? Если Он погружен в Само-созерцание, то как может Он сообщать человеку познание о Себе, и возможно ли вообще для людей со-пребывание с Ним? Вот Он, сей Бог, согласился вести народ Израиля, но куда и зачем в конечном смысле? Непостижимыми остались для Моисея пути Промысла Его. Неприкосновенен Яхве в Сущности Своей, неизглаголан Он в образе Бытия Своего».

Явление в мир Иисуса Христа привело к новому откровению: «через Него нам открыта самая прекрасная тайна: Бог есть существо Персональное, но Он не единая Персона, а Троица Ипостасей». Поскольку «медлительно развивается человек в сфере познания о Боге», «не сразу усваивается оно в полноте», то и Христос «не сразу начал говорить об Отце, а о Духе Святом – лишь незадолго до исхода из Своей земной жизни. До пришествия Духа Божия слов Его до конца не понимали даже апостолы, и Господь не слишком пытался разъяснять им Таинство образа Божественного Бытия». Только после того, как на них сошел Святой Дух, открылась им тайна Троицы.

В своей книге отец Софроний употребляет слова «ипостась» и «персона» в качестве синонимов. Латинский термин «персона» чужд традиционному русскому богословию, в котором предпочтение отдается русскому слову «личность» или греческому «ипостась». Последовательное использование отцом Софронием слова «персона» и производных от него, вероятно, связано с тем, что он жил на Западе и свою книгу писал для англоязычного читателя.

Богословие персоны в книге «Аз есмь» является продолжением темы, которую отец Софроний ярко обрисовал еще в книге «Старец Силуан». Там он говорил о том, что Понтий Пилат, задавший вопрос «Что есть истина?», не дождался ответа от Иисуса, потому что был уверен, что на этот вопрос вообще нет ответа. На самом деле такой ответ есть – это слова Христа «Я есмь истина». В христианской перспективе, следовательно, Истина есть не «что», а «кто». Истина «что» может быть познана рассудком, а Бог «кто» познается только через общение в бытии, через молитву.

Архим. Софроний (Сахаров). Христос.

Рисунок для иконостаса церкви Св. Силуана монастыря Св. Иоанна Предтечи. 1988 г.

Развивая тему «персонального Бога», то есть личного, не абстрактного, отец Софроний пишет: «Да, только Он и есть воистину Сущий. Все, что существует во всем космосе, вызвано из “не-бытия”, и не иначе, как по воле Его. Все мое бытие, и временное, и вечное, от Него даруется даже до деталей; Он наполняет Собою душу, привязывая ее к Себе сильным желанием быть с Ним. Разумное прикосновение к Нему не проходит бесследно: познавший Его любовь – уже не отойдет от Него во веки. Ум такового перерождается: прежде он был склонен повсюду видеть детерминированные космические процессы, теперь же все начинает воспринимать во свете персоны. Познание Персонального Бога всегда и непременно должно быть “персональным”, не “объективным”. Подобное познается подобным».

Отец Софроний не устает повторять, что познание Бога возможно только через личное общение, через встречу с Ним. Акт богопознания не ограничивается интеллектуальным постижением Бога. Он являет Себя как Свет всему человеку: «Явлением Света дается человеку бытийное познание Бога: душа, ум и даже тело участвуют в этом познании. Но мы не вмещаем всей полноты Его; и этот факт вызывает в нас любовную жажду умножать наше общение с Ним, глубже проникать всеми сторонами нашего существа. В этом томлении по Богу есть увлекающая сила, дающая радость и вместе связанная с болезнью. Скорбит дух наш, видя себя еще так неизъяснимо далеким от вожделенного Отца, и молитва принимает характер стремительного потока: опыт в ней весьма многогранен; дни и ночи становятся полными заботы и творческого искания путей к Нему».

Бог раскрывается человеку как триипостасная Любовь. Отец Софроний цитирует Евангелие от Иоанна: «Ибо так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единородного, дабы всякий верующий в Него не погиб, но имел жизнь вечную». Затем цитирует святителя Филарета Московского: «Любовь Отца – распинающая. Любовь Сына – распинаемая. Любовь Духа – торжествующая силою крестною». И поясняет, что заповедь Христа о любви к Богу является проекцией внутритроичных отношений на земную жизнь людей: «В Троице Святой каждая Ипостась является носителем всей абсолютной полноты Божественного Бытия. Следовательно, каждая человеческая личность должна стать носителем всей полноты богочеловеческого бытия, как мы видим сие в Лице Иисуса Христа». В этом и подлинный смысл второй заповеди Христа – о любви к ближнему.