Святые наших дней

Поначалу «явления Нетварного Света не дают нам переживать сие как свет. Лишь позднее открывается нам вожделенный Лик Того, Кто сказал о Себе: “Я Свет миру; кто последует за Мною, тот не будет ходить во тьме, но будет иметь свет жизни”. Сначала же Свет пребывает как бы вдали, позади нас. Можно уподобить его снопу лучей, в ночной тьме исходящих от невидимого нами прожектора».

Нетварный Свет открывается человеку постепенно, и только по прошествии долгого времени он в полной мере открывает себя человеку как Свет Божества: «Тихий и нежный – он влечет к себе сердце и ум так, что забываешь о земле, тревоги поглощаются сладостным миром. Кроткий, он, однако, более могущественен, чем все, что нас окружает. Он утешает душу свойственным ему образом; от теплоты Его смягчается сердце; Он дает духу нашему познание об ином Бытии, не поддающемся описанию; ум останавливается, став превыше мышления самим фактом вхождения в новую форму жизни. Свет сей есть в самом себе нетленная жизнь, пронизанная миром любви. Он изгоняет всякое сомнение и страх, от лица его бежит смерть… Свет сей есть Свет Божества. Приходит сей Свет тихо, нежно, так, что не замечаешь, как он объял тебя. Это бывает и среди белого дня, и во тьме ночной. Свет сей ровный, целостный; он исполнен глубокого мира. В нем душа созерцает Любовь и благость Божии. Озарение сим Светом дает человеку опыт воскресения. Пришествием сего Света дух человека вводится в сферу, где нет смерти. Время замирает. Мир, который раньше виделся объятым смертью, совосстает к жизни».

Главное событие в жизни человека – личная встреча с Богом живым. Эта встреча, с одной стороны, приводит человека к острому ощущению собственной греховности, с другой – к откровению Бога как личности, персоны: «С Ним устанавливаются личные отношения. Только при этом условии возможно разумное понятие о грехе и о покаянии, которое вовсе неуместно, когда мы мыслим Абсолютное Первобытие как трансперсональное. Бог открывается нам как “Аз есмь” – Бытие Первичное, безначальное, самодовлеющее, прежде Которого нет и не было ничего и никого; после Которого также нет никого и ничего. Он Первый и Последний. Бытие – это Он. Без Него ничто не возникло и вообще не может существовать. Сей страшный и восторгающий момент откровения нам Живого Бога – есть для нас новое рождение свыше».

Через общение с личным Богом человек в полной мере осознает себя как личность, осознает свое богоподобие: «Абсолютное Перво-Бытие – Ипостасно; и человек, подобие Абсолюта, есть личность-ипостась. Бог есть Дух; и человек-персона – дух… Бог есть Первая сущностная Реальность; и человеческая личность также есть сущностная жизнь. Творец мира, Господь, в Своей длани содержит все сущее; и человек-персона есть некий центр, способный вместить в себе не только множественность космических реальностей, но и больше сего: всю полноту богочеловеческого бытия… Персональному началу в нас открывается Бог во свете и как Свет; в горении любви и как Любовь. В состоянии озарения свыше созерцает человек евангельскую истину как отражение жизни Самого безначального Бога в плане нашей Земли. В явлении Нетварного Света познается слава Христа, как Единородного от Отца, – слава, которую апостолы видели на Фаворе. Его, Света, снисхождение на нас является как бы “личным откровением”, в силу которого Евангельское Откровение становится духовно родным».

Через опыт покаяния и молитвы человек может достичь духовного преображения, которое уподобит его преобразившемуся Христу. Говоря об этом, отец Софроний апеллирует к своему афонскому опыту: «Сколько было примеров сего “преображения” среди монахов на Святой Горе. Некоторые приходили туда подобные нечистым и к тому же разбитым сосудам; отмеченные печатью низменных страстей, понесенных оскорблений, полные внутренних травм, но с решимостью следовать заветам Господа; и они радикально исцелялись, менялись даже физически; из обезображенных становились привлекательными и благообразными после некоторых лет глубокого покаяния; менялся их голос; просветлялся их дух и весь их облик».

О молитве отец Софроний пишет с особым вдохновением: «Подлинная молитва нелегко дается. Не просто удержать в душе пламя вдохновения, когда мы окружены холодным океаном не-молящегося мира. Истинно, Христос бросил на Землю Божественный Огонь, и мы молимся Ему, чтобы Он возжигал в сердцах наших сей святой огнь так, чтобы не победил его ни даже убийственный холод; чтобы никакая тьма не поглотила сего светлого пламени. Молитва из всех возможных путей к Богу – есть наилучший, а в последнем анализе и единственный. В акте молитвы – ум человека находит свое высшее выражение. Состояние ума при научной работе… или при артистическом творчестве… или при философском мышлении… не может сравниться с состоянием ума-духа, пребывающего в чистой молитве – лицом к Лицу Живого Бога, именующего Себя: “Аз есмь”».

Архим. Софроний (Сахаров). Преображение Господне.

Фрагмент фрески. Монастырь Иоанна Предтечи, Эссекс