Святые наших дней

После шестого класса он бросил школу. Часто, никого не предупредив, уходил из дома и шел в какой-нибудь монастырь пешком. Мать вместе с дочерью начинала искать его по монастырям. Однажды нашли его в монастыре Бетания, он показал матери и сестре храм, кладбище, познакомил их со старцами Иоанном и Георгием. Мать уехала успокоенной.

В другой раз, когда ему было шестнадцать лет, он отправился пешком в монастырь Антония Марткопского:

– Дорога очень затянулась, – вспоминал он впоследствии. – Я был голоден уже третий день. В виноградниках после недавнего сбора урожая еще можно было найти немало гроздьев, но я боялся, чтобы это не сочли за воровство, и продолжил путь. От голода темнело в глазах. Хотелось хотя бы кусок хлеба и немного сыра. Прошел небольшое расстояние и вижу, что мне из виноградника два человека в монашеских одеяниях машут руками: «Путник, ты голоден, пожалуй к столу!» Подошел я и увидел хлеб и сыр, о которых мечтал, и немножко красного вина. Подали мне хлеб, сыр и спросили, куда я иду. Я ответил. Они закивали головами, угостили меня вином и сказали: «Время продолжить путь!» Попрощался я и вышел на дорогу. Потом подумал: «Каким образом иноки оказались в этом винограднике?» – и оглянулся. Однако там никого не было.

Когда он пришел в монастырь и рассказал об этом одному монаху, тот ответил:

– Сынок, это Антоний Марткопский и Иоанн Зедазнийский явились тебе.

Эти святые жили в VI веке и принадлежали к группе тринадцати отцов, пришедших в Грузию из Сирии. Иоанн Зедазнийский был руководителем группы, остальные двенадцать, включая Шио Мгвимского, Давида Гареджийского и Антония Марткопского, были его учениками. Сначала все они жили вместе, но потом Иоанн разослал учеников по разным частям Грузии, и они стали основателями монастырей. Эти монастыри на протяжении веков служили главным оплотом монашеской жизни на земле Иверии.

В годы войны Годердзи работал на мясокомбинате вместе с матерью, а после войны – на пекарне с отчимом. Но вскоре отчим умер, и семья снова бедствовала.

В 1949 году Годердзи призвали в армию. Служил он в пограничных войсках, его часть располагалась в Батуми. Тогда в этом городе только начала возрождаться церковная жизнь. Годердзи очень хотел иметь возможность посещать храм и молился об этом. Вскоре начальник части назначил его почтальоном, и он стал выходить в город. Каждый раз, идя на почту, он заходил в Никольский храм, недавно вновь ставший действующим, и иногда священник тайно причащал его в алтаре.

Со священником Годердзи подружился, и тот дал ему молитвенник на древнегрузинском языке. Когда сослуживцы спрашивали, что это за книга, Годердзи отвечал, что она на армянском. Но все-таки вскоре книгу пришлось отдать обратно.

Католикос-Патриарх Мелхиседек III

После трех лет военной службы Годердзи вернулся в Тбилиси. Вскоре его признали психически больным и назначили ему пенсию по инвалидности. Прямо во дворе своего дома он начал строить храм с двенадцатью куполами. При этом денег не зарабатывал и часто оставался без хлеба, но люди приходили на помощь. Однажды, когда он собирался обедать, отворилась дверь, и вошла женщина. Она сказала:

– Сидела я дома, и вдруг сердце молвило: «Встань, возьми хлеб и пойди к Годердзи». Я встала, купила рыбу, сварила картошку, взяла хлеб и вот подоспела, очень вовремя, как нельзя кстати.

Три раза приходили представители городских властей и разрушали самодельный храм, а он снова начинал его строить. Наконец, Годердзи оставили в покое как психически больного. Двенадцать куполов ему возвести не удалось, но пять он достроил, хотя, конечно, это были не полноценные купола, а башенки с водруженными на них крестами.

Внутри дом-храм был разделен на пять комнат. Главная служила часовней: в ней были собраны основные иконы и святыни, перед которыми он молился. Еще одна продолговатая комната, тоже сплошь увешанная иконами, в том числе репродукциями, вырезанными из советских журналов, служила для приема посетителей. Здесь стоял стол и несколько стульев. Третья комната размером полтора на два квадратных метра – келья. Четвертая – мастерская, здесь он молился утром и вечером, читал, изготавливал иконы. Пятая комната служила складом.

В комнате-часовне на видном месте висел портрет Царской семьи – императора Николая Александровича, его жены и детей – с подписью: «Святая мученическая семья. Да сопричтутся со святыми». В те годы почитание российской Царской семьи было делом подсудным, но он через всю жизнь пронес любовь к Царственным страстотерпцам.

На богослужение он ходил в Сионский кафедральный собор. На него обратил внимание Католикос-Патриарх Мелхиседек III: в те годы даже за патриаршими службами молилось по десять-пятнадцать старушек, и присутствие молодого человека не могло остаться незамеченным. Годердзи взяли сторожем, потом ему разрешили убираться в алтаре, а затем он стал читать за богослужением.

В те же годы Годердзи начал юродствовать. Ходил по улицам босиком и проповедовал:

– Проснитесь, признайте Христа и веруйте!