Святые наших дней

Два монаха, к которым попал Арсений, были оба старостильниками, но принадлежали к двум разным ветвям раскола, а потому не молились и не трапезовали вместе, чтобы не нарушить канон, запрещающий молиться с еретиками (каждый считал еретиком другого). Арсений вынужден был молиться и есть отдельно от них, поскольку каждый из монахов боялся оскверниться от соприкосновения с человеком, не принадлежащим к старостильному расколу.

Дольше одного месяца Арсений там не выдержал и опять отправился на поиски местожительства. Несколько месяцев он жил в келье святого Димитрия при Новом скиту, но и оттуда пришлось уйти.

В середине августа 1953 года он поступил в общежительный Эсфигменский монастырь, где, наконец, нашел то, что хотел: «Здесь он увидел подвижников, просиявших деятельной и созерцательной жизнью, – говорится в его житии, – встретил отцов, которые с рассуждением возделывали в себе монашеское доброделание: уклонение от мира, послушание, воздержание, нестяжание, безмолвие, братолюбие. Их отречение от мира было всецелым. Они прекратили всякое общение со сродниками по плоти… Было немыслимо, чтобы кто‑то из отцов подошел к послушнику и начал расспрашивать его о том, как он жил и чем занимался в миру. Отцы подвизались в святом молчании… Хотя братия обители была многочисленной, в монастыре царило безмолвие настолько глубокое, что можно было подумать, что подвизается там только один исихаст. Только большие монастырские часы отбивали каждую четверть и на несколько мгновений нарушали тишину».

Монастырь Эсфигмен, Афон

Впоследствии старец Паисий вспоминал:

– Когда я поступил послушником в общежительный монастырь, я ни с кем не заводил знакомства. В монастыре было шестьдесят отцов, но ни один из них даже не спросил, кто я и откуда. Человеческого утешения не было, и это помогало мне искать утешения Божественного.

В келье у монаха были койка, стол, стул, несколько икон, лампада, керосиновая лампа, Евангелие. Кельи не отапливались. Пища была скудной, особенно в Великий пост. По словам старца Паисия, «Великий пост в Эсфигмене был самым настоящим восхождением на Голгофу».

О своем пребывании в Эсфигмене старец Паисий говорил:

– Эсфигмен не только назывался общежитием, но и был им на самом деле. Отцы отличались духовной отвагой и всегда стремились к самопожертвованию. Этот дух – как сделать что‑то, чтобы брату было легче, – господствовал и на послушаниях, и в трапезе, и во всем. Каждый из отцов в первую очередь думал не о себе, а о другом. Отправной точкой их помыслов и действий была священная святоотеческая формула: «Ты видел брата своего? Значит, ты видел Самого Христа». Отцы постоянно старались ничем не опечалить Христа. Поэтому они постоянно жили в состоянии духовного торжества. Они жили в раю.

В монастыре Арсений сначала исполнял послушание помощника трапезника и помощника пекаря, потом стал помощником гостиничного, затем работал в монастырской больнице. После семи месяцев его пребывания на различных послушаниях игумен предложил постричь его в великую схиму. Арсений попросил для начала постричь его в рясофор. 27 марта 1954 года он был пострижен с именем Аверкий.

После этого его перевели на послушание в столярную мастерскую, где он помогал престарелому монаху Исидору. Одновременно исполнял другие послушания, выстаивал длинные монастырские службы, а по ночам молился в келье. От многих трудов его организм истощился, и у него начала идти кровь горлом. Когда его привезли в Салоники на рентген, врачи ужаснулись:

– Перед вами великолепный образчик «поста, бдения и молитвы», коллеги, – сказал рентгенолог.

После выздоровления монах Аверкий был назначен старшим в столярную мастерскую. Но желание более уединенной жизни не оставляло его, и он перешел в монастырь Филофей. Там он работал помощником келаря. Но сырой климат монастыря сказался на его здоровье, и у него снова начались горловые кровотечения. Его отправили домой лечиться. Три месяца спустя он вернулся в обитель.

3 марта 1957 года он был пострижен в мантию с именем Паисий. В монастыре Филофей он продолжал вести подвижнический образ жизни, мало спал, мало ел, ночью по шесть-семь часов проводил в молитве. Постоянным его чтением стали творения преподобного Исаака Сирина. С этой книгой он хотел познакомиться еще в Эсфигмене, но там библиотекарь ему отказал, сославшись на то, что на чтение этой книги требуется особое благословение собора старцев. Здесь же он мог читать ее беспрепятственно, черпая из нее вдохновение на монашескую жизнь.

Будучи очень строг к себе, он был снисходителен к другим. Однажды один юноша спросил его:

– Отец Паисий, я хочу стать монахом, но думаю, что мне это будет не по силам, потому что я привык много есть и много спать.

Он ответил:

– Подвизайся по силам. Больше твоих сил никто с тебя не спросит.

Прп. Паисий вскоре после принятия монашества

Но при этом посоветовал постепенно увеличивать духовную нагрузку: начинать с малого, потом переходить к большему.