Святые русской Фиваиды

Из Онежской хроники от 1918 года: «Из-за опасений высадки союзного десанта в Ворзогорах был выставлен пост охраны и наблюдения за морем. Прибывших из Онеги красноармейцев встретили недружелюбно, никто не пускал их на ночлег. Для наблюдательного пункта красноармейцы избрали колокольню, но народ воспротивился этому. В это же время с колокольни были сняты колокола. Поп Сибирцев отправился в Онегу для выяснения обстоятельств этого дела, но был там арестован. Известие это взволновало жителей Ворзогор, они попытались обезоружить красноармейцев и посадить их под арест».

А дальше произошло то, что и должно было произойти – в результате стихийно возникшей перестрелки, ставшей, надо полагать, результатом неразберихи и внезапно наступивших сумерек, был убит большевик Абрам Захарович Гутин, а красноармеец Семенюк получил ранение в ногу. Рана пострадавшего была сочтена достаточно серьезной, и боец был срочно доставлен в Онегу, где простреленную ногу ему ампутировали.

На следующий день, пролежав всю ночь в леднике больничного морга, нога была завернута в красное знамя и с соответствующими почестями предана земле недалеко от алтарной части Лазаревской церкви (по другой версии, ногу похоронили в одной могиле с А. З. Гутиным). Затем последовал траурный митинг, на котором были произнесены известные слова о победе одних с последующим убиением других, а также о торжестве мировой революции даже в такой русской глубинке, какой является городок Онега. Немногочисленные красноармейцы, рекрутированные по большей части из работавших по найму фабричных из Шенкурска и Архангельска, а также любопытствующие местные жители числом не более десяти, в массе своей нетрезвые и недовольные новой властью, нехотя разошлись, лениво переговариваясь, а вернее сказать, вяло переругиваясь между собой, что, по сути, было одно и то же.

Найти в 1991 году у алтаря Лазаревской церкви проржавевшую сварную пирамиду с погнутой пятиконечной звездой наверху оказалось делом непростым – она почти повалилась на землю и к тому же заросла колючим непроходимым кустарником, а ведь еще совсем недавно могилу посещали, возлагали к ней цветы, а на металлической приступке у основания памятника оставляли конфеты…

Глава четырнадцатая Путь к Соловкам

Путь на Соловки – Нижмозеро – Пурнема – Вассиан и Иона Пертоминские – Крест Петра I – Сон о Николае Угоднике – «Шабалин» – 1429 год – Житие Савватия Соловецкого – Постриженик святого Кирилла Белозерского – С. С. Хоружий – Уход из Кириллова монастыря – Валаам – 54-й псалом – Уход с Валаама – Никон (Минин) – На реке Выг – Черноризец Герман – Сосновая губа – Смоленский скит – «Куща» у Секирной горы

На Соловецкий остров идти можно по-разному: теплоходом из Архангельска, катером из Кеми или Беломорска, что значительно быстрее, можно, наконец, еще лететь из аэропорта Талаги, который носит имя писателя Федора Абрамова.

А еще, если довелось оказаться в городе Онега, есть вариант сутки идти пешком по Лямецкому берегу Онежской губы до деревни Лямца, а откуда и до Кондострова, и до Большого Соловецкого острова рукой подать.

Назвать этот маршрут популярным трудно; более того, он нигде не указывается как путь достижения Спасо-Преображенского Соловецкого монастыря, но то ли карта подсказала, то ли желание понять на собственном опыте, что такое на самом деле есть хождение по Северной Фиваиде, то ли зов Пустыни позвал – дорога эта, одним словом, выбрала сама себя, сама себя и указала.

Я доехал рейсовым автобусом «Онега – Северодвинск» до Кянды.

Поинтересовался у мужика, который ремонтировал бензопилу, как добраться до Лямцы.

В ответ услышал глубокомысленное: «Вот по проводам и иди».

Так и сделал.

Однако телеграфные провода, показавшиеся на краю деревни, сразу исчезли в лесу.

«Но они там точно есть», – эта мысль успокоила, предала уверенности что ли.

А вот дороги-то и нет…

В лесу под черной водой было тепло и сумрачно.

Сгнившие листья и хвоя превратились на дне в мертвые неподвижные водоросли, а острые корни, как змеи, зарылись в скользкую глину по обрезу воды.

Дорогу на Нижмозеро – гать из сопревших валежин – еще прошлым сентябрем утопила трелевочная машина и сама села по кабину. Пока на хоздворе в Кянде искали солярку и трос, пока уговаривали тракториста поехать выдергивать, ударили первые морозы, и машина вмерзла намертво. Пришлось ждать всю зиму, и вытащили ее только на майские. Да и то не сразу. Сначала дергал колесный трактор, но и у него оторвало задний мост. И уже потом пригнали вездеход на танковом ходу и вытащили сразу двоих – действительно, не бросать же…