Святые русской Фиваиды

Свой иноческий путь Савватий (мирское имя подвижника нам неизвестно) начал на берегу Сиверского озера под началом преподобного Кирилла Белозерского в 1396 году. Предположительно здесь будущий соловецкий отшельник принял монашеский постриг. Однако говорить о том, что это произошло именно в Кирилло-Белозерском монастыре невозможно, потому что сама обитель святого Кирилла была основана на год позже, в 1397 году. Скорее всего, пострижение в рясофор произвели сам Кирилл и его сподвижник Ферапонт.

Житие преподобного Кирилла Белозерского называет нам имена некоторых первых сотрудников святого старца – Авксентий по прозвищу Ворон, Матфей, прозываемый Кукос, а также монахи Московского Симонова монастыря Зеведей и Дионисий. Круг их неизбежно возрастал, и вполне возможно, в нем оказался и Савватий, который к тому моменту уже прошел все предшествующие пострижению в рясофор, а затем и в мантию, этапы монашеского пути – трудничество (работа в монастыре) и послушничество (жизнь в монастыре под мирским именем). То есть он пришел к подвижнику-аскету на берег Сиверского озера, уже имея за плечами некоторый опыт монастырского служения, а навык валки леса, корчевания пней, строительства земляных келий, полученный под руководством Кирилла и, вероятно, Ферапонта, пригодился Савватию годы спустя, когда он, вместе с преподобным Германом, впервые прибыл на Соловки.

В Соловецком патерике годы пребывания преподобного Савватия в Кирилловой обители описываются следующим образом: «Любим же и прославляем он был всеми местными иноками и самим игуменом монастыря того. За великое его послушание, кротость и смирение все почитали его и называли примером добродетельной жизни для братии». Особую любовь новоначальный инок испытывал к чтению Евангелия, сочинений аввы Дорофея и Иоанна Лествичника, а также богослужебных книг, которые со временем появились в монастырской библиотеке. Этот факт дает нам возможность предположить, что Савватий был не просто владеющим грамотой книжником, но в некотором роде церковным интеллектуалом своего времени. Начитанность, видимо, была одной из его черт, и обращала на себя внимание как игумена, так и всей братии.

«Отрекшийся от мира из страха подобен фимиаму, который сперва благоухает, а после оканчивается дымом. Оставивший мир ради воздаяния подобен мельничному жернову, который всегда одинаково движется; а исшедший из мира по любви к Богу в самом начале приобретает огонь, который, быв ввержен в вещество, вскоре возжет сильный пожар».

Эти слова преподобного Иоанна Синаита всякий раз заставляли Савватия задуматься об истинном смысле своего иноческого выбора, и порукой тому были великие современники молодого постриженика, ученики преподобного Сергия – Мефодий Пешношский и Димитрий Прилуцкий, Сильвестр и Павел Обнорские, Стефан Махрищский и Авраамий Чухломский, Кирилл и Ферапонт Белозерские.

Философ, переводчик, богослов Сергей Сергеевич Хоружий (1941–2020) в своем сочинении «Диптих безмолвия» пишет: «Идеи ухода от мира, уединенного подвига, священнобезмолвия очевидным образом несут в себе мощный заряд утверждения индивидуальности. Более того, именно в лоне аскетики и вырабатывались, в своем большинстве, все представления о важности и суверенности всякой человеческой индивидуальности как таковой. Жизненный нерв христианской аскетики – сознание абсолютной ценности личного духовного пути и личной духовной судьбы, и вместе с этим – сознание полной ответственности человека за свой путь и свою судьбу: от тебя самого зависит, что ты есть и что станет с тобой, а итог твоего пути может быть различным в немыслимом, страшном размахе – от Неба до Ада».

И вновь мы сталкиваемся с проблемой выбора, проблемой ответственности, когда кротость, послушание, смирение, немногословие, нищелюбие отнюдь не являются синонимами слабоволия и беспечности, но самым парадоксальным и немыслимым образом расширяют такие заповеданные еще аскетами Древней Церкви качества, как внутренняя решимость, дисциплинированность, непреклонность в противостоянии греху, дерзновение в бесконечном и горячем поиске Божественного водительства.