Святые русской Фиваиды

О годах отрочества и юности черноризца Зосимы мы традиционно знаем немного. Известно, что он происходил из состоятельной и благочестивой семьи. Из Новгорода Великого родители будущего подвижника Гавриил и Варвара перебрались на Онежское озеро в село Шуньга, а по версии «Летописца Соловецкого» начала ХVIII века местом рождения Зосимы является село Толвуя, также расположенное на Онежском берегу недалеко от Рождества-Богородицкого Корнилиева Палеостровского монастыря, одного из четырех древнейших островных монастырей Северной Фиваиды.

Место монашеского пострига Зосимы не уточняется в его житии, однако можно предположить, что постриг он принял именно в Палеостровской обители, где и прошел монашеское новоначалие. Впрочем, существует и другая версия, согласно которой Зосима был пострижен неким священноиноком (иеромонахом), который служил в местном Толвуйском приходском храме, после чего юный отшельник покинул село и жил вдали от родительского дома в кельи на берегу озера. В поисках же места более уединенного и дикого Зосима добрался до Поморского берега Белого моря и вышел к устью реки Сума, где встретил преподобного Германа.

Итак, спустя семь лет после ухода Савватия и Германа на остров Соловецкий от села Сорока, что в устье реки Выг, история повторилась. Однако с той разницей, что теперь на веслах сидели Герман и Зосима, а за кормой судна остался берег в районе реки Сума, «и так, Божиим устроением, при попутном ветре, на второй день достигают они острова Соловецкого».

Ступив на соловецкий берег и сотворив молитву, иноки стали осматривать остров, размышляя над тем, «в каком месте монастырь следовало бы устроить, если изволит Бог и Пречистая Богородица». И такое место было найдено, как сказано в житии преподобного Зосимы, «просторное для размещения обители, удобное и очень красивое; невдалеке над морем было озеро – на расстоянии полета стрелы – и морской залив был тихий и укрытый от ветра. Тут же была и заводь для лова морской рыбы».

Озеро, тихий морской залив – пожалуй, каждый, побывавший хоть раз на Соловках, узнает в этом описании пресное Святое озеро и Гавань Благополучия!

Читаем в житии далее: «И на том месте устроили они себе шалаш и провели в нем ночь в бдении, молясь и поя псалмы, со многою верою ко Христу Богу и Пречистой Его Матери, и имея друг ко другу любовь духовную».

Где-то здесь, на островном мысу в первые дни своего нахождения на Соловках Зосима удостоился чудесного видения: «Когда же настало утро, вышел блаженный Зосима из шалаша – и было ему явлено некое предивное видение: увидел он луч пресветлый, который всего его просветил, и Божественное сияние место то осияло. Объял его ужас от такого видения; и видит он на востоке церковь, стоящую на воздухе, большую и прекрасную, простершуюся над землей. От такого пречудного видения изменился в лице Зосима – и пришел к Герману, и стал рассказывать ему о видении».

Указующий луч, «луч пресветлый» мы встречаем и в житии преподобного Кирилла, когда старец, следуя повелению Богородицы, покинул Московский Симонов монастырь и отправился в Белозерские пределы.

«Пресветлый луч», световой столп – достаточно распространенное на Русском Севере природное явление, по большей части происходящее при взаимодействии лучей заходящего или восходящего Солнца с перистыми облаками. Таким образом, в сознании Зосимы, впервые оказавшегося на острове, произошло совмещение образов, рожденных его воображением, и живых впечатлений, картин, видений, а также исходящего из самой глубины сердца переживания теплоты «неизреченного света», ради которого он оставил родительский дом, материк и оказался на Большом Соловецком острове.

«Пойди из земли твоей, от родства твоего и из дома отца твоего в землю, которую Я укажу тебе, – и там скажу тебе, что подобает творить» (Быт. 12:1), – не уставая мысленно повторять эти слова из Книги Бытия, Зосима вместе с Германом приступили к работе.

Равнинный рельеф местности, избранной отшельниками для устройства своего общежития, надо полагать, обусловил иной, в отличие от 1429 года, подход к строительству келий. На сей раз Зосима и Герман именно возводят кельи из бревен, а не копают кельи-землянки или кельи-полуземлянки, как это было у подножия Секирной горы во времена преподобного Савватия. Также «землю копали мотыгами и от земли питались», а близость озера и морской заводи, укрытой от ветра, говорит нам о том, что, скорее всего, соловецкие подвижники наладили лов рыбы в непосредственной близости от своего жилья.