Святые старцы

Г. А. Пыльнева вспоминала: «Мы переписывали для отца Серафима-духовника отдельные места из писем епископа Феофана, сочинения епископа Игнатия или Троицких листков <...> На этих листках сверху он надписывал обращение, а внизу добавлял от себя несколько слов, если вопрос ставился конкретно. Когда же не было вопросов, подписывался». На многих письмах делалась пометка: «Давайте всем читать». Во времена, когда достать какую-либо «религиозную» книгу было практически невозможно, письма старца становились для многих людей настоящим откровением.

В письмах старец Серафим всегда находил верные слова и для тех, кто пребывал в унынии, делился своими неразрешимыми проблемами, и для тех, кто пытался свалить ответственность за происходящие с ним беды на других. Первым он писал: «Радуйтесь о Господе, а не унывайте. Вы сами знаете, что в унынии нет спасения, уныние помрачает душу и расслабляет чувства. Зачем унывать? Прочь уныние. Да возрадуется душа моя о Господе и уповает на Него. Молитесь, трудитесь, пойте, читайте - все во славу Божию творите, утешайте себя и говорите все, что душу назидает и к Царствию Божию ведет. Тогда сами делом уверитесь, как вся ваша душа покроется мирными помыслами и сердце ваше возвеселится, будучи объято неизреченною радостью о Христе Иисусе». Других же строго укорял, ставил на место. Целительная суровость тоже была ему присуща - но только по делу.

Более всего отец Серафим стремился привести своих духовных чад к великому дару - смирению. «Всего необходимее для спасения смирение истинное, внутреннее убеждение, что вы хуже и грешнее всех и всего, но это величайший дар Божий и приобретается он многими трудами и потами, - писал он. - Тогда человек в душе своей ощущает такое спокойствие, которое никакими человеческими словами неизъяснимо. Ищите денно и нощно этот драгоценный бриллиант. Истинно смиренный всех как себя любит, никого даже и мысленно не осудит, всех сожалеет, всем желает спастись, видит свою греховную нечистоту и со страхом помышляет, как будет отвечать на суде Божием, но не предается отчаянию или унынию, а твердо уповает на Создателя и Спасителя своего. Истинно смиренный, если имеет какие от Бога дарования: молитву, или слезы, или пост, или иное что, то все оное тщательно скрывает, ибо похвала людская, как моль или ржа, все изъедает».

К концу 1950-х годов известность отца Серафима (Романцова), как и других Глинских старцев, была уже очень велика. Его глубоко почитал и неоднократно встречался с ним Патриарх Алексий I. В 1954 и 1957 годах старец был награжден наперсными крестами, а в 1960-м возведен в сан схиигумена.

Верными учениками старца Серафима в конце десятилетия стали священники отец Виктор Шиповальников (1915— 2007) и отец Иоанн Крестьянкин (1910-2006). Они познакомились со старцем через его доброго друга, отца Макария (Ерёменко), который до 1956 года жил в Касимове, а после перебрался в Рязань, на Скорбященское кладбище (там он и похоронен). Отец Макарий не раз навещал своего младшего друга и ученика в Глинской, а отец Серафим приезжал к нему в Рязань. Летом старцы вместе селились в небольшом скиту в селе Данькове, недалеко от Касимова. Отец протоиерей Сергий Правдолюбов, трижды видевший старца Серафима во время его приездов на Рязанщину, запомнил его таким: «Совершенная простота и смирение, неброскость, спокойная тихая речь, всегда ровное и благодатное настроение, тайная постоянная молитва».

...Духовными трудами великих старцев и остальной братии Глинская пустынь снискала широкую известность во всем Советском Союзе. Больше всего паломников было, конечно, с Украины и из соседней Курской области, но ехали туда и из Москвы, Ленинграда, из Белоруссии, с Урала, из Сибири... Если в первые послевоенные годы добираться до пустыни было непросто (от города Глухова нужно было 15 километров идти пешком или ждать попутки), то в конце 1950-х паломники приезжали в монастырь уже без особенных трудностей. К примеру, в Москве нужно было сесть на Киевском вокзале на поезд до станции Терещинской, а там пересесть на местную узкоколейку до Глухова. Граница между Россией и Украиной тогда была условной, ее можно было заметить лишь благодаря большой гипсовой статуе Богдана Хмельницкого. В Глухове паломников подбирали монастырские конные повозки, да и все местные таксисты хорошо знали маршрут до обители. В последней перед пустынью деревне, Сосновке, паломников приветливо встречали местные жители - у них всегда можно было перекусить, выпить холодного молока со свежеиспеченным хлебом. Все паломники отмечали, что близость святого места оказывала большое воздействие на местных.