Связанные

Лампа погасла; миг — и собеседницы стремительно выскочили из засады. Не давая гвардейцу опомниться, они со знанием дела окружили его с обеих сторон, отрезая пути к отступлению.

Мартону хватило одного взгляда, что сразу же признать в них служанок, которых приставили к Кирис и тому существу, которое можно было назвать не иначе, как её худшей половиной. Да это и не удивительно: девушек проще было перепутать между собой, чем с кем-либо ещё. Обе одеты в тёмно-синие платья с роскошными передниками, украшенными тонкой вышивкой; с одинаковыми коричневыми волосами с тёплым медовым оттенком, собранными в высокие причёски, и с невероятно похожими чертами лица. Разве что глаза — голубые у одной, и светло-карие у другой — оставляли хоть какую-то надежду не запутаться окончательно.

Впрочем, будто внешнего сходства было недостаточно, девушки одновременно взялись за края юбок, синхронно присели в непринуждённом книксене и склонили головы — всё проделано настолько быстро и слажено, будто бы они каждый день репетировали это приветствие.

— Мы просим прощения, но не могли бы мы обратиться к господину? — голубоглазая, которая, судя по всему, была посмелее и побойчее, сразу взяла инициативу в свои руки. После некоторых колебаний, Мартон решил, что именно ей и должен был принадлежать первый голос.

Задумавшись, гвардеец не сразу сообразил, что кроме него обращаться девушка было попросту не к кому; он поспешно кивнул и учтиво поклонился, от волнения перепутав ногу и порядок движений. Однако служанки приняли этот неловкий жест за разрешение и представились хором:

— Инара.

— Энара.

«Inara и enara, ну надо же!» — Мартон удивлённо приподнял бровь. Два горных цвета, всегда растущих рядом на одних и тех же склонах, и которые, как гласило популярное поверье, умирали поодиночке: сорви один и завянет другой. Теперь в родстве девушек не было никаких сомнений: действительно, как ещё можно было их назвать?

— Мы бы не посмели отвлекать вас от важных дел, если бы не столкнулись с серьёзным затруднением, — деловито продолжала кареглазая Энара.

— С совершенно неразрешимым, — подхватила её голубоглазая сестра.

— Всё, что в моих силах… э-э-э… дамы, — неуверенно улыбнулся Мартон. Разве он мог отказать? Любой слуга делит со своим хозяином не только стол и кров, но и часть его положения, так что до тех пор, пока эти девушки служат той, кого все вокруг считают вельменно, они были одними из самых важных людей в Формо. Впрочем, даже будь у него такая возможность, Мартон всё равно не сумел бы сказать им «нет».

— Госпожа приказала вернуть её слуге одежду, — обстоятельно начала Энара. — Мы, не откладывая, направились к прачке, и на месте выяснилось, что её… — Она задумчиво приложила палец к губам. — Да, пожалуй, так. Мы обнаружили, что её костюм выстирали. Штаны и обувь просушили, но когда рубаху попытались выгладить рубелем…

— Это такой деревянный брусок, — неожиданно вставила Инара и для наглядно развела руки в стороны.

— Прекрати, — строго шепнула ей Энара и постаралась незаметно дёрнуть сестру за платье. — Это неучтиво.

— Ну, а что? Откуда им знать…

— Вы, кажется, говорили о костюме, — осторожно поторопил Мартон. — Что же случилось с рубахой?

— Её порвали! — хорошо ответили служанки, оборачиваясь к гостю с таким возмущённым видом, словно это было сделано по его личному приказу и под его же наблюдением.

Мартон незаметно вздохнул. Собственно, он с самого начала знал, чем кончилась вся эта история, но не признаваться же, что самым невежливым образом подслушал часть разговора? И всё же времени было в обрез, его уже ждали наверху, а потому нужно распрощаться под каким-нибудь благовидными предлогом…

— Признаться, даже не знаю, чем могу быть вам полезен. Разве вы не можете предложить ей что-нибудь другое? Уверен, вы без труда подберёте для Кирис — таково её имя — подходящую одежду и обувь. А теперь, если вы позволите…

Девушки беспокойно переглянулись, и в то же мгновение вежливая доброжелательно сбежала с их отчего-то разом побледневших лиц. Серьёзная Энара нервно поджала губы, её более эмоциональная сестра испуганно вжала голову в плечи и поёжилась, словно у неё между лопаток пробежала струйка ледяной воды.

Они не могли.