Связанные

На западе и юго-западе естественные границы Эм-Бьялы образовывали горы Ль-Тонаар, что буквально можно было перевести как «Великие горы». Кристину уже почти не удивляли простые и незамысловатые топонимы — по всему выходило, что жители Эм-Бьялы не любили ярких и кричащих названий, а потому вслед за ними к «ясности стремился» и их язык.

Холодные пустоши на юге считались непригодными для жизни и никого особо не интересовали, кроме немногочисленных местных жителей да владельцев поместий в Южных пределах. Одним из которых, как сразу же отметила Кристина, был и Эйдон — она не забыла, что при первой встрече Хель назвала его «южанином».

Само королевство было разделено на обширные области, каждая из которых обладала большой автономией. Во главе стоял король — но его роль, как поняла Кристина, во многом сводилась к тому, чтобы выступать балансиром, уравновешивающим интересы нескольких знатных семейств. Эти люди, которых Хель именовала не иначе как Velmennojal — «лучшими», «старшими» или, совсем буквально, «правильными» — владели и управляли семью из девяти областей-герцогств и представляли собой высшую знать королевства, наслаждающуюся по-настоящему пугающими правами и свободами. Ниже располагались Sümenno — «младшие люди», которые хоть и считались знатью и владели землями и титулами, обладали урезанным наборов прав. Могло даже показаться, что между ними и высшей знатью пролегала настоящая пропасть. Наконец, у основания пирамиды располагалась многочисленная прослойка Tukiim — «простых людей»: ремесленников, торговцев, крестьян, рыбаков, шахтёров, солдат, — словом, всех тех, кто своим трудом обеспечивал благосостояние знати, будь она «старшей» или «младшей».

— И всех это устраивает? — спросила Кристина, когда отряд разместился на привал у небольшого звонкого родника с удивительно чистой, почти прозрачной водой. — Неужели этой «младшей знати» не хочется получить больше?

— Их дело — служить, — жестко отрезала Хель. — Кроме того, мы соблюдаем меру в наградах и наказаниях, и обычно не вмешиваемся в их дела. Многих это устраивает.

Кристина рассеянно кивнула: если династия Бьяла сидит на троне уже больше четырёхсот лет, а за всё это время из числа «старых семей» выбыла только одна — да и то по обоюдному решению всех остальных — значит система была достаточно стабильной. Хотя, Кристина искренне сомневалась, что всё держится исключительно за счёт «справедливого» правления.

Гораздо интереснее было то, что, говоря о высшей знати, Хель использовала слово «мы». Особого сюрприза в этом не было — стоило лишь раз увидеть, с каким достоинством она порой держалась с гвардейцами, чтобы раз и навсегда записать её как минимум в принцессы. Да и команды им она раздавала с такой властностью, что Кристине и самой хотелось вытянуться по струнке и отдать честь. Правда, уже в следующую секунду Хель могла впасть в ступор и с упоением разглядывать, как ветер качает траву или как прогорают дрова в костре. Ей вообще нравилось наблюдать — благодаря их связи, Кристина могла говорить об этом со всей уверенностью.

— Это всё хорошо, — сказала Кристина вечером следующего дня, когда информация немного уложилась в голове. — Но как мне себя вести? Аристократов у меня в роду нет, да даже если бы и были, то здесь это, наверное, не считается. Какие вообще права у людей, которым посчастливилось свалиться в ваш мир с неба?

Хель привычно стояла на часах у самой границы между светом костра и вечерними сумерками. Она ответила не сразу, будто оценивала, достоин ли этот вопрос того, чтобы ради него отвлечься от созерцания быстро сгущающейся над равнинами темноты.

— Ты чужестранка. Но если ты сумеешь подтвердить положение, которое занимала дома, то сможешь рассчитывать на определённое уважение.

— То есть, прав у меня никаких, — хмыкнула Кристина, подкладывая в костёр пару больших веток. — Ну, похоже, мы с тобой теперь в одной лодке.

Девушка не удержалась от улыбки, глядя на то, как голова Хель медленно клонится к самому плечу — по всей видимости, это должно было обозначать крайнюю степень удивления, граничащую с шоком.

— Я не хотела тебя обидеть, но сама посуди, ты ведь… ну… в общем, ты — это ты. А какие права у рахов?

— Никаких, — ответила Хель недрогнувшим голосом.

— Вот видишь, — развела руками Кристина. — Вот и получается, что мы теперь товарищи по несчастью. Жалко, конечно, что ты не помнишь, из какой ты семьи — может быть, тебя бы кто-нибудь узнал.

Вместо ответа Хель только покачала головой и без каких-либо объяснений медленно растворилась в воздухе.

* * *

Сухо потрескивало дерево в огне, прохладный ночной ветер осторожно приглаживал высокую траву, в небе промелькнула юркая ночная птица. Живые существа, зачем-то вновь расположившиеся на земле в свете пламени, замерли без движения. Через некоторое время окружающая темнота ожила и забурлила, и к стоянке потянулись сразу несколько дюжин низкорослых созданий с тусклыми угольками глаз и крупными головами. Теперь наступало их время — она ослабела, и больше не могла скрывать живых. Пока только двоих — но только пока.