Связанные Любовью (ЛП)

– И, Нина, я – Дон. Я могу передумать и выдать тебя замуж вновь. В моем окружении достаточно мужчин, у которые манера поведения очень схожа с отцовской.

Она глубоко вздохнула. У меня не было никаких планов выдавать ее за кого-то другого. Не важно, насколько сильно она бесила меня, она достаточно настрадалась во власти отца.

– Ты можешь забрать яхту, но я не вернусь в Нью-Йорк, – тихо произнесла она.

– Мне все равно, ты можешь хоть переехать в Италию. Поверь, я не соскучился. – Прежде чем повесить трубку, я добавил: – И пусть кто-нибудь вылижет каждый миллиметр яхты. Я не хочу обнаружить следы того, как ты там трахалась, поняла?

Она ахнула, но я не стал дожидаться ее ответа.

После звонка Нины я нуждался в долбанном отдыхе, но для начала нужно пережить встречу с Младшими Боссами Семьи, двое из которых были моими дядями, а еще двое – мужьями моих теть. Я вышел из кабинета и направился к самой последней двери в глубине «Сферы».

Я вошел внутрь. Остальные уже собрались за овальным деревянным столом. Выражение на лице Маттео не предвещало ничего хорошего. Похоже, я вовремя к ним присоединился, иначе бы мой братец скоро кого-нибудь убил.

Мужчины поднялись, в том числе и Маттео. Он знал, как все должно выглядеть со стороны, пусть никогда и не относился ко мне как к Дону, когда мы были наедине. – Но дядя Готтардо не торопился поднимать свою жопу со стула. Вероятно, таким образом он показывал, что не уважает меня.

Я дал знак, что можно садиться, и скользнул по ним взглядом. Там были дядя Эрмано, младший брат отца, занимавший пост Младшего Босса в Атланте, и дядя Готтардо, правивший от моего имени в Вашингтоне. Напротив них сидел дядя Дюрант, который управлял Питтсбургом и был мужем тети Кримеллы, а рядом с ним сидел дядя Феликс, муж тети Эджинии и Младший Босс в Балтиморе. Младшие Боссы, управлявшие Чарльстоном, Норфолком, Бостоном и Филадельфией не были моими родственниками – как минимум не настолько близкими, чтобы считаться частью семьи. Всем было, как минимум за сорок, как максимум – под семьдесят, кроме меня и Маттео. Дядюшки думали, что я слишком молод, чтобы быть Доном. Они не говорили об этом прямо, но я знал их мысли по их взглядам, которыми они обмениваются, по редким вызывающим комментариям.

– Нам многое нужно обсудить. Знаю, это лишь второе наше совещание, и вам еще придется привыкнуть к моей манере решения проблем, но я уверен, что мы можем контролировать исходящую от русских угрозу, если будем действовать как единое целое.

– Во времена твоего отца Братва бы никогда не посмела напасть на поместье Витиелло. Они демонстрировали уважение, – произнес Готтардо. В его глазах сияло презрение. Он все еще ненавидел меня за то, что я раздавил горло его сыну шесть лет назад, но мой кузен получил то, что заслужил, попытавшись убить меня и Маттео, чтобы укрепить свои позиции. Если бы все зависело только от меня, Готтардо разделил бы его участь. Я все еще сомневался, что Готтардо не был замешан в этом. Отец по каким-то необъяснимым причинам верил его заявлениям о невиновности, но я не доверял этому человеку. Если бы мне пришлось укрепить свое положение Дона кровью, я бы начал с него.

– Отец получил пулю Братвы в голову. Как тебе такое уважение? – спросил я леденящим голосом, подходя к своему месту за столом. Я не стал садиться. Пусть им придется запрокинуть их долбанные головы, чтобы смотреть на меня. Я должен дать им понять, кто отныне правит этим городом, всеми ними. Мне было по хуй, если они недовольны тем, что я стал Доном в свои двадцать три. И я убью каждого выблядка в комнате, если в этом случае я останусь у власти.

Маттео ухмыльнулся. Он сидел в своей любимой позе – закинув ноги на столл. Пока говорил Готтардо, Маттео вынул нож и вертел его в руках. Он бы определенно предпочел пустить кровь нашему дядюшке.

Готтардо и другие дяди нервно поглядывали в его сторону. Они бы никогда не стали Младшими боссами, если бы не мой отец. Они заслужили свое положение и были теми, кого я был должен убедить в своей силе, поскольку они пользовались уважением солдат.

– Нужно отправить им новое послание, – резко произнес Готтардо.

Я обошел стол и встал у его стула. Он попытался встать, но я усадил его обратно.

– Я отправил им Виталия по кускам. К письму с предупреждением прилагался его отрезанный член. Думаю, им предельно ясно. Вопрос только в том, дошла ли до тебя, Готтардо, что я – твой Дон.

Ему пришлось всячески выгибать шею, чтобы встретиться со мной взглядом. В поисках поддержки он взглянул на сидящего рядом Эрмано, затем на других моих дядей. Никто не шевельнулся, чтобы прийти ему на помощь.

– Тебе стоило бы побольше уважать старших. Может, остальные и слишком трусливы, чтобы произнести это вслух, но ты не должен был становиться Доном. Ты можешь быть сильным и жестоким, но ты слишком молод, – пробормотал он, пытаясь спасти собственную гордость.

Маттео опустил ноги со стола, ухмылка исчезла.