Связанные прошлым

Я пыталась развлечь Леонаса, укачивая его и напевая его любимую песню, наблюдая, как Биби и Дарио принимают поздравления толпы. Даже родители Биби, казалось, смягчились после ее второго брака. Не то чтобы у этих двоих было какое-то дело совать свой нос в жизнь Биби снова и снова.

Леонас извивался в моих объятиях, недовольный тем, что его держат на руках. Было начало августа, и в свои восемь месяцев он уже был довольно подвижен, постоянно пытаясь встать. Он самостоятельно хотел исследовать сад, но вокруг было так много людей, что я не могла позволить ему ползать по лужайке.

Мои глаза нашли Марию, которая пыталась успокоить своего плачущего двухмесячного сына. Рокко разговаривал с Данте и моим отцом возле бара, явно не обращая внимания на страдания своей молодой жены. Девушке было двадцать лет, и она не только была вынуждена выйти замуж за Рокко, но и почти сразу же забеременела. Было очевидно, что она была потрясена всем этим. В те немногие разы, когда я видела ее после родов, она всегда выглядела так, будто вот-вот расплачется.

Я направилась к ней вместе с все еще извивающимся Леонасом и ободряюще улыбнулась, когда подошла к ней.

— Эй, Мария, с тобой все в порядке?

Она быстро кивнула.

— Здравствуйте, Миссис Ка…

— Пожалуйста, зови меня Вэл. Нет необходимости в формальностях. Я ведь не намного старше тебя.

Рокко-младший притих в объятиях матери, явно очарованный выходками Леонаса. Тут мне в голову пришла одна мысль.

— Почему бы тебе не приезжать к нам время от времени, чтобы наши мальчики могли играть вместе? Когда они подрастут, разница в шесть месяцев между ними уже не будет такой очевидной.

Ее лицо просияло.

— Конечно, если Рокко позволит.

Уже сейчас мне кажется невероятно странным, что ее мужа и сына зовут Рокко. В прошлом это была обычная практика в мафии, но она лишь показывала, насколько отвратительным был Рокко Скудери, и у него действительно не было ни малейшей причины для этого.

— Не могу себе представить, чтобы он имел что-то против твоих встреч с женой и сыном Капо, — сказала я с улыбкой.

Фабиано направился в нашу сторону. Он вырос и стал таким же высоким, как я. Его мальчишеские черты лица стали более жесткими, настороженными, и, как я заметила до этого, он шел так, словно у него болели ребра. Мне придется еще раз поговорить об этом с Данте. Сделать мальчика сильным для выполнения его будущих задач — это одно, но жестоко обращаться с ним — совсем другое.

— Ты хочешь, чтобы я подержал его немного? — спросил он Марию.

Она прикусила губу.

— Ты же знаешь, что твоему отцу это не нравится.

Губы Фабиано сжались, но он кивнул.

— Как насчет того, чтобы подержать Леонаса, Фабиано? Тогда я смогу немного потискаться с Рокко.

Фабиано кивнул и забрал у меня Леонаса. Было очевидно, что он часто держал на руках своего младшего брата в последние два месяца, потому что он следил за тем, что правильно держит моего сына, хотя Леонас уже был намного более подвижным, чем Рокко.

— Могу я? — спросила я Марию, и та кивнула с выражением благодарности на лице.

Я укачивала ее сына на руках, и его взгляд был прикован ко мне.

— Ничего, если я немного освежусь и чего-нибудь выпью, пока ты следишь за ним?

— Конечно, — сказала я.

Не оглядываясь, Мария быстро ушла. Я почувствовала к ней жалость.

— Как обстоят дела с твоим посвящением?

Фабиано удивленно поднял голову.

— Хорошо, я полагаю? — осторожность наполнила его глаза. — Мне разрешено говорить с тобой об этом?

Я тихонько рассмеялась над его замешательством. Он был таким подростком.

— Ну, я жена Капо.

— Да… — он пожал плечами. — Мой отец многого ждет от меня, прежде чем позволит стать членом мафии и сделать татуировку.

Для Наряда было так типично поддерживать слухи о татуировках среди посвященных и людей, которые не были членами мафии, когда Фиоре давным-давно прекратил эту традицию. Капо в Наряде никогда не набивал татуировок, только его солдаты, но даже тату были маленькими по сравнению с теми, что были у членов Фамильи и Каморры, только крошечная хризантема на шее, скрытая линией роста волос. Это должно было показать, что человек уже был отмечен смертью и не боялся ее, потому что хризантемы были похоронными цветами в нашей традиции. Тогда Фиоре решил, что лучше вообще не показывать свою связь с мафией, и именно поэтому настоял на том, чтобы называть себя Боссом, а не Капо. Многие люди все еще называли Данте Боссом, хотя он снова переключился на Капо.

— Может, это и хорошо, что ты станешь старше. Это очень тяжелая жизнь.

Фабиано поморщился и снова посмотрел на Леонаса, который пытался вырваться из его рук.

— Ему не нравится в моих руках.

— Сейчас ему не нравится ни в чьих руках. Ему хочется ползать.

Рокко младший, напротив, заснул у меня на руках. У него были темные глаза и волосы семейства Скудери, а не более светлая внешность Фабиано, унаследованная от его матери.

Рокко и Данте направились к нам. Фабиано сразу же напрягся, но я только улыбнулась.

— Что происходит? — вежливо спросил Рокко.