Связанные (СИ)

Куросаки кивнула, поскольку представила, как мужчина развешивает её лифчик. Перетопчется. Однако номер не прошёл. Быстро оценив рост и старания брюнетки, Тоширо легко повесил плечики с блузкой под потолок, а потом с самым серьёзным выражением уставился Куросаки в глаза, такие же серьёзные, тёмные, с искорками электрического света. Кажется, даже наклонился.

"То-оширо. Как можно было не заметить этого инея в глазах?" Карин набрала воздуха в грудь, нахмурилась и поинтересовалась:

– Э, у тебя на плите ничего не стоит?

– Чёрт! – Хицугая вылетел, собрав по дороге все попавшиеся дверные косяки. Карин перевела дух, пожала плечами и повесила мокрый бюстгальтер на крючок рядом с полотенцем. По правде говоря, ей было жаль того, что не случилось.

Когда Куросаки вошла на кухню, Тоширо убито ковырялся в сковородке со сгоревшей рыбой. Рыба представляла собой водянистые недожаренные куски на угольной подложке.

– Извини, с ужином накладка вышла, – мужчина грустно улыбнулся и выключил конфорку под кастрюлей с рисом, чпокающим остатками воды.

Подойдя к плите, Карин пальцем отковыряла более-менее готовый кусочек рыбы и закинула в рот.

– Пресно, – вынесла вердикт она. Затем, всё-таки нашла ложку и попробовала разваренный до состояния каши рис, скривилась. – Пересолёно. Я бы сказала, но твой диагноз я уже слышала, – Куросаки смущённо улыбнулась Тоширо, и он так же улыбнулся в ответ. В конце концов, подумаешь, чего стоит испорченный ужин, когда рядом улыбается она.

Но Карин заглянула в холодильник и, кажется, очень обрадовалась находке.

– Ты не против, если я немного похозяйничаю?

Тоширо помотал головой.

– Чем-нибудь помочь? – спросил он, уступая ей место.

– Сиди уж! – девушка вновь лукаво улыбнулась. – А впрочем, лук есть? Почисти.

Тем временем из холодильника появились початый пакет молока и баночка с зелёной пастой непонятного назначения. Для Тоширо кари был верхом кулинарного искусства.

Карин аккуратно соскребла с угольков уцелевшую рыбу и, поставив сковородку отмокать, стребовала с Хицугаи новую, на которой обжарила лук. Затем развела пасту кари в молоке и, непрерывно помешивая, опять вывалила туда накрошенную рыбу с луком. Рис пришлось промывать. Впрочем, получилось вполне съедобно. Хицугая молча и с аппетитом орудовал палочками, поглядывая на гостью. Та, видимо исчерпав лимит активности, вновь была тиха и задумчива.

Решив вернуться к роли хозяина, Тоширо разлил по кружкам чай и выставил печенье. Ожидаемо на третьей табуретке нарисовалась Мара. Тоширо скрипнул зубами, но ничего не сказал по этому поводу. Потягивая горячий напиток, мужчина вернулся к главному на его взгляд вопросу:

– Какие у тебя планы? Я могу довезти тебя до дома прямо так. А вещи отдать в понедельник.

Карин представила реакцию Кику, нашедшую чужой лифчик, и внутренне поморщилась. Почему Хицугая-младшая ревновала к брату так, как будто это был её муж, Куросаки объяснить не могла.

– Я бы дождалась, когда высохнет.

– До утра, что ли? – обалдел тот.

– Если ты не против, – Куросаки состроила просящую мордочку.

– Не против, – убито выдавил блондин, пряча лицо в чашке.

– Проходи, – посторонился Тоширо, пропуская гостью вперёд в комнату, после того, как они закончили ужинать.

Карин встала почти посредине пока тёмной комнаты, скромно сцепив ладони за спиной и оглядывая предоставленное небольшое пространство. По-японски минималистично – вот первое, да и второе впечатление. Судя по всему, большая и, очевидно, единственная комната в квартире была разделена тонкой перегородкой, закреплённой в направляющей на потолке. На второю половину вела левая створка дверей из прихожей, ещё у половинок было общее окно, часть которого также скрывалась за ширмой. Окно, находящееся аккурат напротив дверей, выходило в сторону улицы, где уже светились огни соседних высоток.

Хицугая щёлкнул выключателем, и девушка огляделась ещё раз. Электрический свет - белый, скорее холодный, но цвет стен – бежево-коричневый с растительным узором бамбуковых веточек. Письменный стол перед окном, как и остальная мебель – цвета тёмного дерева, был идеально чистым, только настольная лампа в белом пластиковом корпусе. Справа от стола стоял шкаф, внизу – глухие дверцы, а сверху – открытый стеллаж до потолка с таким же порядком: книги, тетради, журналы, диски – всё один к одному. Куросаки подошла ближе, изучая подборку литературы, и отметила про себя, что пыли на полках нет. В подсознании мелькнула мысль, что быть женой такого аккуратиста ой как не просто, и это не про неё. Кровать в это смысле порадовала. Полутораместная, застеленная белым покрывалом с голубыми узорами, она являла признаки того, что на ней успели посидеть и поваляться.

В комнату вновь вошёл Хицугая, занося портфель, который положил на стол, и вытащил из него лаптоп.

– Мы с Кику живём вдвоём, – пояснил он, – так что до завтра никого не будет. Если хочешь посмотреть телепередачи, то только с компьютера.

– Не стоит беспокоиться, – мягко произнесла Карин и вернулась к полкам. Её пальчик, пробежав по корешкам, затормозил: – Можно?