Связанные (СИ)

– А если я попрошу приготовить пасту? – поставив один пакет на пол, Хицугая щёлкнул замком и открыл дверь в квартиру.

– А сам-то не боишься отравиться? – хмыкнула Куросаки. – Впрочем, я тут тренировалась. Получается вполне съедобно… если не садиться за PlayStation.

Тоширо закатил глаза. С кем он связался? С геймером!

– Ты невыносима! – оставив пакеты на полу в прихожей, он разулся.

– А ты просто не выноси меня.

Хицугая замер на мгновение от открывшихся перспектив.

– Ты хоть поняла, на что только что подписалась?

– Э, нет. Тоширо? – Карин опасливо отступила назад, но в глазах и на губах была улыбка, и Хицугая принял игру. Он буквально втащил женщину в комнату и в мгновение ока бросил её на кровать, которая даже не скрипнула. Хицугая сел на Карин верхом, сжимая её бедра между колен.

Горячие губы опаляют дыханием, её пальцы, путающиеся в его волосах, не дают прервать поцелуй. Жар зарождается в паху, поднимается по позвоночнику, разливаясь по телу, плавит мозг. Сквозь тонкую майку (рубашка успела куда-то испариться) он чувствует упругую женскую грудь, отчего дыхание окончательно сбивается. Тоширо прижимается плотнее, но вместо желанных форм натыкается на ладонь, упрямо встретившую напор мужского тела.

Картинка, бывшая расплывчатой ещё несколько мгновений назад, обрела чёткость внезапно даже для самого беловолосого, мозг заработал с прежней ясностью, просвещая хозяина, как он не прав.

– Прости, – стараясь не смотреть на лифчик под расстегнутой блузкой, Хицугая сел и, сглотнув, прохрипел: – Я тороплюсь, да?

– Н-нет, – Карин села рядом, слишком близко, чтобы Тоширо это проигнорировал, заправила растрепавшиеся пряди за ухо. – Всё немного не так, как тебе кажется. – Она глубоко вздохнула, поскольку изначально вовсе не планировала просвещать парня на этот счёт: – У меня... месячные. Прости.

Куросаки покусывает губы и бросает на него виноватые взгляды, ощущая себя последней свиньёй. Не нужно было заводить мужчину, если не собиралась продолжать, но что делать, если его прикосновения отключает у Карин рассудок.

Тоширо подхватывает её подбородок сгибом указательного пальца и поворачивает лицо к себе, вновь утопая в тёмном омуте глаз.

– Доверься мне, – шепчет он, – тебе понравится.

Озвучивать согласие Карин нет необходимости, мужчина просто ощущает его, вновь припадая к губам самой желанной женщины в его жизни.

Бывшая Тоширо была большой затейницей, и критические дни её никогда не останавливали, поэтому мужчина вполне разбирался, с какой стороны можно подойти к девушке, когда нельзя. Карин выгибалась в ответ на прикосновения и лишь всхлипывала, стараясь не стонать в голос – кто знает, насколько тонкие в квартире стены. И, наконец, не выдержала:

– Тоширо. Я больше так не могу, – буквально выдавила она. – Я хочу тебя в себе, ну их, к чёрту!

Кого "их", пояснять не потребовалось. Хицугая перекатился на бок и внимательно уставился на женщину, довольно щурясь. Затем произнёс, растягивая гласные:

– Ка-рин. Ты – молодая здоровая женщина. Тебе ещё рожать, – его ладонь легла на живот ниже пупка в охранном жесте. Через значительную паузу, в течение которой Куросаки внимательно смотрела на своего партнёра, он с самым серьёзным выражением лица добавил: – И я хочу, чтобы ты родила мне здорового малыша.

Карин всё-таки подавилась. Смерив Хицугаю скептическим взглядом, она смущённо произнесла:

– Странные у тебя желания для парня.

Хицугая фыркнул.

– Ты, видимо, никогда не встречалась со зрелым мужчиной, – с долей наигранного бахвальства ответил беловолосый.

Карин хотела возразить, что общалась с достаточно большим количеством взрослых мужиков (синигами все старше ста, ага), но потом справедливо решила, что возраст абсолютно не означает зрелость. В итоге она потянулась, касаясь мужской сильной груди кончиками пальцев, Хицугая застонал, прикрыв глаза.

А перед сном их ждал второй тур.

Карин вновь проснулась ночью, подняв голову с груди Хицугаи, прислушалась. То, что её разбудили не пустые, Куросаки поняла сразу, потому ещё некоторое время лежала неподвижно, прислушиваясь. Из прихожей донеслось шебуршание. Брюнетка осторожно вылезла из кровати и оглядела себя. Кроме трусов на ней остался лифчик, который Тоширо отказался снимать с женщины по загадочной причине, но даже в таком виде выходить в прихожую Куросаки не собиралась. Она нашла свою блузку, накинула её, застегнув пару пуговиц, и уже после этого приотворила дверь.

На полу, сжавшись в комок и привалившись к стене, всхлипывала Хицугая-младшая.

– Кику?

Брюнетка подняла красные глаза.

– Карин?

Тут её прорвало окончательно. Бросившись в объятия подруги, она разревелась в три ручья. Куросаки, присевшая рядом на корточки, ободряюще гладила Хицугаю по спине, находясь в некотором шоке от случившегося. Что могло произойти?

– Так, кончай сырость разводить! – строго велела Куросаки. – Иди, умойся прохладной водой, а я чай поставлю.

Чайник выключился быстро, поскольку был неполный. Карин разлила чай по кружкам как раз к приходу Кику. Та уже не выглядела несчастной, а очень даже боевой.