Связующая магия

— Ты идиот, Балахир, и тот урок ничему тебя не научил…

— Тэрсел, — рядом с нами из порталов появились Ретч и Нордек.

Они тут же оценили обстановку и схватили Балахира, избавив меня от искушения прикончить его немедленно на месте, от чего его вероятно не уберегло даже присутствие Эрслайта и Прита.

— Пусть приговор ему вынесет Совет, — произнес Ретч, явно прочтя желание у меня на лице. — А пока, не беспокойся — мы присмотрим за ним.

Я кивнул, и они исчезли в портале. Я обернулся к притихшим мальчишкам.

— Спасибо, Прит, — поблагодарил я и посмотрел на Эрслайта.

— Ты ведь услышал меня? — прошептал он — в глазах его вместе с недавно пережитым страхом плескалась радость, что его услышали и к нему пришли на помощь.

— Да. Но ты должен благодарить в первую очередь Прита, — Эрслайт кивнул, а я обнял обоих. — Вы ведь подружились?

— Да, отец.

— Да, милорд.

Тут мы все вспомнили о Майле. Я выпустил мальчишек. Но мы зря беспокоились — девчушка спала. Они недоуменно переглянулись, но потом вспомнили, что Балахир до сих пор невидим для жителей обители, а стало быть и его болезненный выкрик она не слышала.

— Авориэн знает, что она с тобой? — спросил я.

— Конечно.

Утром состоялся Совет, а я пожалел, что оставил Балахиру жизнь. Он стоял перед Советом мертвенно бледный, с рассеченной губой и посиневшей скулой — видимо кто-то — Ретч или Нордек, оказался солидарен со мной в желаниях. Пленник вскинул на меня взгляд, губы его скривились в усмешке, но она стоила ему боли, что он зашипел и выругался.

— Будь ты проклят, Тэрсел! Хотя, тебя уже прокляли до меня… И ты — слышишь? — ты совершил еще большую глупость, чем я вчера — ты допустил мое присутствие на Совете. Но, может, я зря опасаюсь за твою разумность? Игнифероса здесь нет, заступиться за меня некому. Так ты заткнешь мне рот, гипномаг? Или все же позволишь говорить?

— Дилемма, — отозвался я кисло и оглядел Совет.

— О чем он, милорд? — спросил Ретч — синие его пронзительные глаза резали как лед.

— О том, в чем вы в своем большинстве меня подозревали. Говори, Балахир. Пусть они услышат твою версию.

Я отвел от него взгляд к окну — Балахир не знал, что с Игниферосом и остальными, и мысли мои теперь занимало то, кто может быть в этом виноват. Вариантов было ничтожно мало… а мое худшее предположение оправдывалось…

— Они оба обманывали вас, — произнес Балахир. — Тэрсел вернулся в обитель не таким, каким покинул 13 лет назад Бинаин. Проклятье затронуло его точно в уготованный срок. И он не должен был вернуться, потому что… я знал, что Ментепер «проклял» его, как только узнал о его существовании…

— Ублюдок! Ты — ублюдок! — выкрикнула в ярости Мерлинда, но Ретч удержал ее от желания растерзать Балахира и пресек взглядом все ее дальнейшее реплики.

— Да, Мерлинда, я только на это и рассчитывал и ждал, что Ментепер все же уберет его. Но старик как всегда проявил излишнюю любознательность. За что и поплатился. То-то его бы сейчас позабавило, какое чудовище он подбросил нам.

— Интересно, а как долго тебя самого это будет забавлять? — спросил я, на миг отвлекшись от вида за окном.

— До самой смерти, милорд! — краем глаза я увидел, как он отвесил мне шутовской поклон, точно такой же как не так давно Игниферосу.

— Ты прав, терять тебе уже нечего, — заметил я на его выходку. — Все, что можно, ты уже потерял.

— Тогда я продолжу, Повелитель Закатной обители, — я против воли вздрогнул, услышав подобное обращение. — Да и ты должен был потерять все. И себя, прежде всего. Но этого не произошло, и я до сих пор не знаю, почему… Но проклятие осталось с тобой. Ты теперь наш общий разум, ты как кукольник, дергающий за нитки и заставляющий делать других то, что ты хочешь. Ты можешь внушать чувства, можешь изменить воспоминания, стереть память, даже заставить сниться всем одинаковые сны. Когда ты чувствуешь радость, это передается остальным, когда тебе больно, эту боль могут почувствовать остальные — ты бы и этим поделился. Но почему этого не происходит, милорд? Почему ты не пользуешься этой властью?

— Что за чушь ты несешь, Балахир?! — воскликнул кто-то из светлой стороны.

— Вы до сих пор не поняли?! — изумился он и расхохотался. — Ваш разум открыт для него как его собственный…

— Да, потому что я гипномаг, Балахир, — я расстался с видом за окном и упер в колдуна потяжелевший взгляд. — Может, тебе есть, что нового сказать Совету? Или мне придется воспользоваться, даром, о котором ты мне напомнил?

Балахир в изумлении распахнул глаза, а потом, давясь смехом, вновь заговорил.

— Лжец, ты лжец, Тэрсел. Недавно ты меня обвинял во лжи, но сам…

— Ты сам не в себе! — Нордек залепил ему пощечину, как раз с той стороны, где расползся по коже кровоподтек.

Балахир вновь зашипел от боли.

— Оставь его, Нордек, он сам не ведает, что говорит. И об Игниферосе ему ничего не известно.

На меня обратились удивленные взоры.

«Что ты делаешь, Тэрсел?» — отчетливо я услышал среди всех роившихся в умах Совета вопрос Мерлинды.

— Ты прочел это в его мыслях? — спросил Гаст. — Ты не можешь ошибаться?