Связующая магия

— Мы обсудили с тобой этот вопрос много лет назад, — жестко заметил я и перевел взгляд на Балахира. — На вашем месте я бы пошел сейчас на Совет и внимательно бы послушал, что будет говорить Игниферос. Сколько вас? Если не считать тех милых детишек, которые сегодня утром угрожали Эрслайту.

Балахир побледнел и отступил.

— И я бы не стал на вашем месте пытаться убежать, — процедил я сквозь зубы. — Достану, где угодно.

— Что с нами будет? — Нордек задрожал.

— Ничего. После еще поговорим.

Я развернулся и направился в зал. Он был огромен, раскинувшийся полукругом под стеклянным куполом, так же как и малый зал Совета. В дальнем конце располагалось возвышение, на котором в линию стояли кресла — места для членов колдовского Совета. Все уже собрались до последнего ребенка. Я прошел к возвышению и остановился напротив Игнифероса. Он кивнул мне, поднялся с кресла, и в зале установилась тишина.

— Половина из вас его не знает, но все вы о нем слышали, — произнес он. — Я говорю о Тэрселе, сыне моего брата. И он достойный колдун, чтобы занимать место рядом со мной.

От такого пафосного начала я готов был провалиться сквозь землю. Но Игниферос сделал приглашающий жест, и, выдохнув, я поднялся к нему. В тот же миг вздох прокатился по рядам колдунов, и поднялся ропот, когда они увидели разделенный амулет власти.

— Сдается, многим твое решение не по душе, — шепнул я.

Игниферос лишь поднял руку, чтобы призвать к тишине.

— Это что? Раскол? — выкрикнул кто-то, и вновь поднялся ропот.

— Не раскол и не разделение, — Игниферос дождался, пока все смолкнут. — Тэрсел, как любой из нас, займется дальнейшим восстановлением земель. Особой же его обязанностью будет забота о безопасности в обители.

И после последней фразы воцарилась долгая тишина. Я лишь надеялся, что на моем лице не отразилось то же изумление, застывшее на лицах сотней колдунов. Очень подходящее слово — безопасность!

— А право на убийство?!

— Надеемся, оно не сохраняется за ним?

— От кого нас защищать?!

Выкрикивали со всех сторон, а потом отдельные реплики вновь потонули в общем шуме.

— За этим знаком сохраняются все привилегии, — Игниферос словно поставил точку.

На этот раз — недоуменное молчание. Но вновь зашуршал говор. Он не смог убедить их.

— Балахир, подойди сюда! — я сам изумился, когда произнес это, произнес громко, жестко и властно.

Тишина такая, что показалось, будто все задержали дыхание. Мне не пришлось повторять. Одинокая фигура пробралась сквозь толпу. Балахир замер передо мной.

— Сними куртку.

Он вздрогнул, но подчинился. Под светло-зеленой курткой обнаружилась черная рубашка. По залу пронесся вздох.

— Вы все знаете, что это значит, — заговорил я, и все слушали. — Так же всем известно, что написано в новом законе обители. Больше нет темных и светлых магов. Вы не для того объединялись, чтобы поддерживать это разделение. По решению Игнифероса в этой обители остался только один темный колдун. И любой, кто захочет оспорить это право, будет иметь дело со мной.

Я поглядел на Игнифероса.

— Не смотри на меня так, я все же правил ими два года, — шепнул я.

— Заметно…

— Было бы лучше, чтобы я промолчал? — я соскочил с возвышения и направился к дверям, сделав Балахиру знак следовать за мной. Толпа раздалась предо мной.

Пожалуй, я немного перестарался, и моя речь привнесла частичку страха в их души. Но Игниферос сам того желал… Мы вышли из обители. Время уже шло к вечеру. Я остановился и обернулся к Балахиру.

— Когда сядет солнце, чтобы ты, Нордек и остальные были у меня.

— Да, милорд, — он склонил голову. — А где вы остановились?

— Еще не знаю. Найдете.

Глава 7. Свет и тень

Я отправился к побережью. Скинул куртку, лег на горячем песке, закрыл глаза от жарких лучей. И вокруг только шум набегающей на берег волны, да клекот чаек. «Ты сам не знаешь, чего хочешь…» Кто сказал мне это когда-то? Зато я знал точно, что опять сделал то, чего не желал… Рядом зашуршал песок. Меня накрыла тень, и шершавый язык прошелся по щеке.

— Шэд… — не открывая глаз, я потащил его от себя за гриву.

Зверь, недовольно заворчав, шлепнулся рядом.

— Тэрсел.

Я открыл глаза и увидел над собой Гаста.

— Что с Балахиром? — спросил подошедший Ретч.

Тут уж я не выдержал и прыснул.

— И вы — тоже? Тоже поверили, что я пошел чинить над ним суд?

— Мерзавец, — констатировал Гаст и, обернувшись к стоявшему за его спиной Эрслайту, самым серьезным тоном произнес. — Забудь все то хорошее, что я говорил о нем. Твой отец — мерзавец.

Эрслайт распахнул глаза, недоуменно по очереди смотря на нас. Я лишь развел руками, а спустя миг мы уже втроем смеялись. Эрслайт жалобно посмотрел на меня.

— Ладно, Гаст, ты совсем заморочил мальчику голову. Ты не забыл ему сказать, что мы с тобой друзья?

— Разумеется, не забыл. В этом вся привилегия друга называть так того, у кого теперь другая привилегия, — он кивнул на знак власти.

Я фыркнул, набрал горсть песка и развеял по ветру.

— Никто, кстати, не хочет рассказать мне про обитель? Что, где и вообще… было бы неплохо заиметь свою комнату.

— Где же ты ночевал? — вырвалось у Эрслайта.