Связующие нити (СИ)

— Очень нужно, очень! Но я не могу сказать зачем, Вельтон, пожалуйста!

— Ладно, — он не нашёл что возразить мне, и исправил график на стене, — но у тебя потом полмесяца не будет совсем выходных.

— Всё равно.

— А, я понимаю, ты устала от всего этого, да? Столько эмоциональных потрясений… может, расскажешь нам всем, когда Нил и Трис вернутся, что у тебя там в каморке произошло, и почему ты рисунки порвала, не отдав их в дело.

— Дела нет. И это слишком нетипичный случай для агентства, чтобы я хоть что‑то смогла объяснить.

Вельтон вздохнул, но настаивать ни на чём не стал, только буркнул себе под нос:

— Что‑то последнее время у нас много непорядка…

После агентства мы с Трисом вернулись домой. Этим субботним утром ни он ни я никуда не собирались, и я затеяла генеральную уборку на кухне, — на полках поднакопилась пыль, да и воробышек следы оставил.

— А где птица?

— Только заметил, — я порадовалась, составляя с нижних полочек утварь. — Улетел он от нас, ему скучно стало.

— Сам? Как у него получилось?

— Получилось.

— Тебе помочь с уборкой?

— Нет, иди лучше поспи. Что‑то мне кажется, что сегодня ты усвистаешь на свидание, так что отдохни, чтобы вид был не замученный.

Тристан как‑то невесело хмыкнул, но выражение его лица я не видела, я была увлечена работой. Ничего не ответив больше, он ушёл в свою комнату. Увлёкшись, я многое ещё переделала по дому, даже к двум часам дня сготовила ужин, но Триса будить не стала. Поела сама и тихонько выскользнула из дома. Мне нужно было забрать фотографии.

К счастью, они были готовы. Не смотря на то, что подкатывала сонливость, я пошла в свою мастерскую и попросила чтобы меня никто не беспокоил.

Обустроив себе стол посреди аудитории, обложившись карандашами, эскизными листами и увеличенными копиями фотографий, я начала всё измерять и делать первые наброски композиции.

Я не знаю, может быть, было бы легче пригласить Тристана в каморку, попросить воскресить в памяти светлый день детства, чтобы мои руки нарисовали картину, но это было бы неправильно. Во — первых, этот трюк мог бы и не сработать — Тристан не посетитель, а во — вторых, и это главное, — я сама, сама от себя, хотела нарисовать ему подарок. Создать рисунок без всякого вмешательства потусторонних сил. Вложить в работу всю свою силу, все свои возможности, всю свою любовь, — для него.

К шести вечера меня сморило, я готова была заснуть прямо за столом, но, пересилив себя, ушла из мастерской, и поехала к Гелене. Мне казалось, что только она одна могла понять моё состояние, и она понимала. Старая ведьма, прямо от калитки пробуравила меня глазами, а потом обняла и сказала:

— Прорастай, прорастай моё семечко.

Ночь я провела у неё. Правда Геле не знала, что с полуночи до шести утра я не спала, а слушала тишину в комнате и думала о своём. И очень удивилась, увидев, что я встала ни свет ни заря вместе с ней. К восьми часам после завтрака, она выгнала меня:

— Ко мне должны прийти, нечего тебе здесь торчать весь день. Если захочешь, то приходи к вечеру… и с тебя тогда, — она с усмешкой закачала пальцем, — по килограмму фиников, кураги и грецких орехов. Ничего, не разоришься.

— Хорошо!

Я ничего не имела против таких условий и снова уехала в мастерскую.

Вахтерша очень удивилась, что я стала приходить в выходные, но ключ отдала, предупредив, что работать я могу только до шести часов, а потом всё полностью закрывается до утра.

Самозабвенно проводя часы над рисунками, я даже забыла о еде. Мне хотелось поскорее найти лучшее из всего возможного, и я нашла. Композиция, которая была выполнена ещё как набросок, была и простой и сложной одновременно. Так досконально изучив фотографии, я составила всё в один миг, убрав лишнее.

Двор его дома, у крыльца куст сирени, лавочка, под которой лежит дворовый пёс. Он попадался аж на пяти фотографиях, был не ухожен и без ошейника, — но это был постоянный житель двора. На самой лавке покосилась одна доска у спинки, мусорная урна рядом расписана примитивными цветами через трафарет, а рядом, на газоне — разбитые кем‑то из жильцов клумбы с настоящими цветами. Всё было огорожено рядом врытых в землю и покрашенных покрышек. Формат рисунка захватывал несколько этажей дома, прямо так, как было на одном из снимков, — и я перерисовала всё, вплоть до каждого развешенного белья на балконах, занавесок, открытых и закрытых створок окна, вплоть до щербатых пятен выколупленной плитки. И окна его квартиры тоже.