Свидание на пороховой бочке

Ее, меня и Алку охранники развели по разным углам кабинета – должно быть, директорского, меблированного и декорированного с большим пафосом: тут были парчовые диваны и кресла, краснодеревянный стол с малахитовыми письменными приборами и картина маслом на стене.

– Да нет, уверяю вас, это именно Индия Кузнецова, – сказал Денис и проутюжил меня взглядом тяжелым, как малахитовое пресс-папье. – Она же иногда Мария Сарахова и Елена Смеловская, но большую часть жизни все же Индия Борисовна Кузнецова.

«А ведь могла бы уже быть Кулебякиной!» – угадала я невысказанный упрек.

– Пропустите меня! – послышалось в коридоре, и в кабинет, героически отжав дверью одного из охранников, с усилием продавился Зяма. – Я должен здесь быть, тут моя сестра и невеста!

– Любимый! – Алка и Тамара Руслановна сначала одинаково растрогались, а потом синхронно зашипели друг на друга.

– Его сестра – это я, – подтвердила я и похлопала рукой по дивану, приглашая Зяму присесть со мной рядом.

На роль сестры конкурса не было, а к претенденткам на звание невесты Зяме приближаться не стоило. Братец послушно занял место на просторном диване, поежился под взглядами «невест», открыл было рот, снова закрыл его и развел руками.

– И меня, меня пропустите! У меня там тоже сестра и невеста! – вновь донеслось из коридора.

В дверь, которую охранник еще не успел закрыть, протиснулся Максим Смеловский.

– Это я его сестра! – поспешила сказать я, оставив открытым вопрос о том, кто тут Максова невеста.

К дружному шипению Трошкиной и Кулишевской добавилось тихое рычание Кулебякина. Брачный вопрос явно встал ребром и костью в горле.

– И меня пропустите, у меня там девочки!

Охранник безропотно пропустил в помещение нарядного респектабельного Бронича. Он единственный гармонировал с пышным убранством кабинета и выглядел бы его хозяином, если бы имел меньше живого веса и больше волос. Картина маслом на стене в лучших традициях золотого века голландской живописи представляла кудрявого шатена в костюме от Армани, а на него наш Бронич походил исключительно нарядом.

– Там наши девочки, пропустите! – за Броничем хвостиком ввинтился Жора Горохов.

– Девочки – это значит «сотрудницы», – на всякий случай пояснила я всем сразу и никому в отдельности. – Ничего непристойного, мы работаем в приличном рекламном агентстве.

– В лучшем рекламном агентстве! – поддакнул подхалим Горохов и подобострастно посмотрел на Бронича.

Тот оттопырил локоть и переводил взгляд с него на пиджак картинного юноши, явно сравнивая цвет и фактуру ткани. Нарисованный костюм выглядел немного темнее, но я подозревала, что художник нарочно исказил цвета в попытке визуально состарить полотно.

– Кто в агентстве, тот агент, да? – недобро хмыкнул майор Кулебякин.

– Если это намек на нашу с Алкой секретную работу, то да, мы потрудились детективами! – сказала я с вызовом, потому что мне уже надоело оправдываться. – И потрудились успешно, в отличие от некоторых! Раскрыли преступление и вычислили убийцу!

Тут Трошкина сложила пальцы пистолетиком и молча сделала выразительное «пиф-паф» в сторону Кулишевской.

– Я?! Я никого не убивала! – возмутилась та. – Вы вообще в курсе, с кем разговариваете? Да я…

– Предлагаю дослушать предыдущего оратора, – очень вежливо и веско сказал Смеловский, заинтересованно блестя глазами.

Почуял сенсацию, акула эфира!

– Да, да, послушайте меня, пожалуйста. – Я не заставила себя упрашивать. – Некоторым тут известно, что несколько дней назад в замечательном парке Русляндия был коварно и подло убит шилом в спину супруг присутствующей здесь мадам Кулишевской – Петр Данилович Маковеев.

– Он же сэр Питер, он же Бритиш Петролеум, одна тысяча девятьсот шестьдесят седьмого года рождения, русский, проживавший в городе Екатеринодаре по улице Воровского, дом пятнадцать, – скороговоркой пробубнил Кулебякин.

– А почему сэр Питер и Бритиш Петролеум, если русский? – не удержался от вопроса профессиональный интервьюер Смеловский. – Потому что был помешан на вопросах фамильной чести и гордости, как настоящий английский лорд?

– Макс, это сейчас неважно! – Я не позволила отобрать у меня слово. – Важно то, что Маковеев был геем и так старательно это скрывал, что даже женился и усиленно изображал порядочного семьянина. Однако детей у них с супругой по понятным причинам не было, и Тамара Руслановна неосторожно нагуляла ребеночка на стороне.

Тут я машинально покосилась на Зяму, и тот откликнулся:

– Что? Я ничего об этом не знал!

– Лучше бы ты ничего для этого не делал, – горько обронила Трошкина.

– Алка, мы же не уверены, что отец ребенка – Зяма, – укоризненно напомнила я подружке. – Судя по всему, у Тамары Руслановны были и другие близкие друзья, как минимум один – тот самый, который саданул Маковеева шилом, пока его супруга показательно лечила целлюлит в СПА-салоне!

– У меня нет целлюлита! – возмутилась Кулишевская.

– Заметьте, она не сказала, что у нее нет любовника-убийцы! – моментально отметила Трошкина. – Коварная мадам, она пыталась свалить вину за убийство на нас с Кузнецовой!

– Томочка, это правда? – Зяма строго посмотрел на подругу.