Свидание с жизнью вслепую

Она посоветовала не оставлять в покое пенсионный фонд и свела меня с другим экспертом, тоже слепым. Он был дипломированным юристом и владел фондом, где слепые и слабовидящие люди могли получить консультацию по вопросам, связанным с их трудовой деятельностью. Он подтвердил, что, согласно закону, пенсионный фонд обязан финансировать мое профессиональное обучение.

Ее слова меня не только не напугали, но и подстегнули. Первый из четырех семестров я окончил почти с максимальным средним баллом.

Правда, инспектор пенсионного фонда смотрела на это иначе:

– При тяжелой форме инвалидности рынок труда для вас закрыт. Дохода и сбережений у вас нет. Под Федеральный закон «О финансировании образования граждан» вы не подпадаете по возрасту. Вдобавок ко всему вы еще и психически нестабильны. Мы не будем оплачивать ваше обучение.

Ее слова меня не только не напугали, но и подстегнули. Первый из четырех семестров я окончил почти с максимальным средним баллом.

На моей стороне оказался фонд социального обеспечения, то есть сообщество налогоплательщиков. За это я был им благодарен. На предоставленное мне щедрое пособие я мог оплачивать квартиру и хорошо питаться, а также покрывать расходы на городской и мобильный телефоны и Интернет. Я не только не нищенствовал, но и мог позволить себе ходить в фитнес-клуб на льготных условиях.

И все-таки в финансовом отношении я был довольно стеснен. Виной тому учебная литература. Поскольку в библиотеке не было считывающего устройства, мне приходилось покупать учебники. Они стоили целое состояние. Вопреки моему зароку никогда больше не влезать в долги, я несколько раз занимал деньги у Алекса и Энди. Они бы мне их и безвозмездно дали, но для меня это не вариант. В любом случае я вернул бы им деньги частями или позже, когда начал бы работать.

Чтобы отстоять свои права и получить деньги от пенсионного фонда, я обратился в прессу. Однако ни одно печатное издание не заинтересовал мой случай. «Сегодня вы уже сороковой с драматической историей», – сказали мне в одном новостном журнале. Сняв трубку, чтобы набрать номер следующего журнала – специализированного издания для отельеров, – я пообещал себе, что это будет последняя попытка. И, о чудо! Меня переключили на одного журналиста. От волнения я даже начал заикаться. Тем не менее журналист внимательно выслушал меня. Вскоре он наведался в колледж.

Директор колледжа дал интервью, в котором охарактеризовал меня как хорошего, чрезвычайно мотивированного и способного студента. По его словам, я, без сомнения, должен учиться дальше и по праву претендую на финансовую поддержку государства. Я надеялся, что после выхода статьи у меня появится больше шансов выиграть в противостоянии с пенсионным фондом. Я также решил подключить адвоката.

Новые компетентные помощники порекомендовали мне обратиться в «Союз инвалидов войны и военной службы», который, кроме всего прочего, представлял интересы и обычных инвалидов. Там мне выделили адвоката. Он отговаривал меня подавать иск против пенсионного фонда, объясняя это тем, что хотя я и могу выиграть дело, но подобные процессы обычно длятся годами и очень затратны. У меня в запасе не было ни денег, ни времени, но я не хотел сдаваться без борьбы. Мы сошлись на том, что я подам иск, но, дабы максимально снизить расходы, действовать буду самостоятельно, а адвокат будет помогать мне словом и делом.

Шестнадцать лет я не выезжал из Германии. Шестнадцать лет разделяли меня с родиной.

Летом 2005 года я вместе с мамой и сестрой отправился на неделю в Коломбо. Когда мы вышли из самолета, я с радостью в сердце вдохнул знакомый запах. Шестнадцать лет я не выезжал из Германии. Шестнадцать лет разделяли меня с родиной. Столько же я не общался с моим другом Туи.

Однако целью этой поездки был не отдых, не возрождение старых связей. Поводом для приезда в страну была смерть моего отца. За четыре года до того он был убит, и тем не менее, оставалось еще множество формальностей, которые требовалось уладить. Мама с сестрой уже побывали на Шри-Ланке в 2001 году: навещали могилу и пытались выяснить обстоятельства смерти.

Само собой, они звали и меня, и, само собой, я отказался. Только сейчас, после душевного выздоровления и возвращения к азиатским корням, я смог и захотел разобраться с этой историей.

В день прибытия Сита и мама проводили меня на кладбище. Долго стоял я у могилы отца, погруженный в себя. Я думал о наших отношениях, о том, что произошло, и подвел под всем этим черту. «Покойся с миром», – сказал я, повернулся и ушел прочь.