Свидание со смертью. Рождество Эркюля Пуаро. Убить легко. Десять негритят

— Я впервые столкнулась с такой ужасной трагедией. Мне кажется, я только сейчас и повзрослела. Я слишком долго была ребенком… И это очень плохо.

Она снова вздохнула.

— Пилар держится на удивление хладнокровно… Наверное, сказывается испанская кровь? Все это крайне странно, правда?

— Что странно, мадам?

— То, что она появилась так неожиданно — как гром среди ясного неба!

— Насколько мне известно, мистер Ли уже давно ее искал. Он запрашивал о ней английское консульство в Мадриде и вице-консула в Алькарасе, где умерла ее мать.

— Он никому об этом не говорил, — заметила Магдалина. — Альфред понятия об этом не имел, да и Лидия тоже.

— Вот как? — удивился Пуаро.

Магдалина подошла к нему поближе. Он уловил тонкий аромат ее духов.

— Вы знаете, мосье Пуаро, муж Дженнифер, Эстравадос, вроде бы попал когда-то в одну историю… Он умер вскоре после их женитьбы, и его смерть окружена тайной. Альфред и Лидия знают. Наверное, он сделал что-нибудь очень… нехорошее.

— Весьма прискорбно, — откликнулся Пуаро.

— Мой муж считает, и тут я с ним согласна, — продолжала Магдалина, — что нам всем следовало бы больше знать о прошлом этой девушки. В конце концов, если ее отец был преступником…

Она умолкла, но Пуаро никак не откомментировал ее предположение. Казалось, он полностью сосредоточился на зимних красотах, коими изобиловало поместье Горстон-Холл.

— Мне все время кажется, — продолжала Магдалина, — что то, как был убит мой свекор, весьма примечательно. Это… Это какое-то совсем не английское убийство.

Эркюль Пуаро медленно к ней повернулся. В его взгляде мелькнуло простодушное изумление.

— Вам кажется, что в нем есть нечто испанское?

— Они ведь очень жестокие, эти испанцы, правда? — изображая детскую наивность, спросила Магдалина. — Чего стоит одна их коррида!

— Вы хотите сказать, — любезно осведомился Эркюль Пуаро, — что сеньорита Эстравадос перерезала горло своему деду?

— О нет, нет, мосье Пуаро! — испугалась Магдалина. — У меня и в мыслях не было ничего подобного! Честное слово!

— Может быть, — отозвался Пуаро.

— Но тем не менее она действительно кажется мне подозрительной. Например, вчера вечером она украдкой подобрала что-то с пола.

— Она подобрала что-то с пола? — Голос Пуаро вдруг сделался настойчивым и нетерпеливым.

Магдалина кивнула. Ее детский ротик злобно искривился.

— Да, как только мы вошли в комнату. Она быстро огляделась, чтобы убедиться, что никто не смотрит, и что-то схватила. Но, к счастью, инспектор это заметил и заставил отдать ему.

— А что она подобрала? Вы видели, мадам?

— Нет, я стояла слишком далеко, чтобы разглядеть. — В голосе Магдалины слышалось явное сожаление. — Это было что-то совсем маленькое.

Пуаро нахмурился.

— Интересно, — пробурчал он себе под нос.

— Я подумала, что вам непременно следует знать об этом, — быстро сказала Магдалина. — В конце концов, нам ничего не известно о ней… как она воспитывалась, где жила. Альфред чересчур доверчив, а Лидии вообще все безразлично. — Затем она пробормотала: — Пойду посмотрю, не надо ли чем помочь Лидии. Скажем, написать какие-нибудь письма.

И со злорадной усмешкой на губах удалилась.

Пуаро, задумавшись, остался стоять на террасе.

2

К нему подошел инспектор Сагден. Вид у него был мрачный.

— Доброе утро, мистер Пуаро, — сказал он, — Просто язык не поворачивается сказать «С счастливым Рождеством», правда?

— Mon cher collegue[180], по вашему лицу я сразу понял, что счастье нынче не с вами. Даже если бы вы и сказали «С счастливым Рождеством», я бы ни за что не ответил: «Побольше бы таких праздников».

— Да, никому такого Рождества не пожелал бы…

— Вам что-нибудь удалось выяснить?

— В общем, кое-что проверил. Алиби Хорбери подтвердилось. Швейцар в кинотеатре видел, как он входил с девушкой и после выходил с нею же, он считает, что во время сеанса Хорбери не мог отлучиться. Девушка клянется, что весь фильм он был при ней.

Пуаро поднял брови.

— В таком случае, что же еще вызывает у вас сомнение?

— Знаю я этих девиц, — цинично заметил Сагден. — Ради кавалера они готовы лгать вам прямо в глаза.

— Что делает честь их сердцам, — заключил Эркюль Пуаро.

— У нас в стране на это смотрят иначе. Мы считаем что это прямое нарушение закона.

— Законность — понятие весьма относительное, — сказал Эркюль Пуаро. — Вы никогда об этом не задумывались?

— Странные вещи вы говорите, мистер Пуаро. — Сагден пристально на него посмотрел.

— Отнюдь. Это просто неизбежный логический вывод. Но не будем спорить. Значит, вы полагаете, что эта девица из молочной говорит неправду?

— Нет, — покачал головой Сагден, — я вовсе так не считаю. Она девушка простая, и, если бы врала, я сразу бы ее раскусил.

— Да, опыт у вас есть, — согласился Пуаро.

— Вот именно, мистер Пуаро. Когда из года в год берешь показания, то волей-неволей начинаешь различать, когда тебе говорят правду, а когда морочат голову. Нет, по-моему, она не лжет, а это значит, что Хорбери не мог совершить преступление, и нам снова придется искать преступника среди тех, кто находился в доме. — Он тяжело вздохнул. — Старика наверняка прикончил кто-то из них, мистер Пуаро. Но кто?