Свидание со смертью. Рождество Эркюля Пуаро. Убить легко. Десять негритят

Не видя смысла оставаться там дольше, Люк быстро допил свое пиво и вышел. Тропинка вывела его к тому месту, где через речку были переброшены мостки. За его спиной вдруг раздался дребезжащий голос:

— Вот, мистер, тут-то старина Гарри как раз и сверзился.

Люк, обернувшись, увидел одного из своих недавних собутыльников, старого поденщика, который в отличие от всех остальных был не расположен обсуждать урожай, погоду и футбольные купоны. Теперь он явно собирался взять реванш и с довольным видом стал посвящать приезжего в подробности «стра-а-ашной истории».

— Сверзился в трясину, — повторил старик. — Прямо в трясину, да. И застрял в ней вверх тормашками.

— Довольно странно, что он здесь упал, — заметил Люк.

— Так выпимши ведь был, — снисходительно объяснил крестьянин.

— Это-то ясно, но он ведь частенько ходил тут в подпитии?

— Да, почитай, каждый вечер. Он завсегда был навеселе, наш Гарри.

— А может, его кто-нибудь столкнул, — небрежно обронил Люк.

— Может, и так, — согласился старик. — Только не знаю, кто бы на такое решился.

— У него, наверное, было немало врагов. Говорят, он здорово бранился, когда выпьет?

— Да уж любо-дорого было послушать! Гарри ни с кем не церемонился и слов не выбирал. Но если человек выпимши, разве ж его кто станет толкать?

Люк не стал спорить. Его нового знакомого явно шокировала сама мысль о том, что кто-то мог воспользоваться столь понятной человеческой слабостью.

— Н-да… весьма печально, — туманно заметил Люк.

— Смотря для кого — для его жёнки не так чтоб очень. Ей с Люси горевать особливо не об чем.

— А другие, может быть, тоже рады были избавиться от него?

— Может, и так. Но Гарри не хотел ничего дурного, — непонятно к чему сказал крестьянин.

На этой своеобразной эпитафии[261] мистеру Картеру они расстались. Люк направился к старому Вич-Холлу. Библиотека располагалась в двух первых комнатах. Люк прошел дальше — к двери с табличкой «Музей». Продвигаясь от стенда к стенду, он осмотрел довольно скромные экспонаты. Древнеримские гончарные изделия и монеты. Несколько экзотических вещиц с островов южных морей, малайский головной убор. Пяток индийских божков — «дар майора Хортона», — а также большая, довольно устрашающего вида статуя Будды и целый стенд с весьма сомнительного вида египетскими бусами.

Люк вернулся в вестибюль. Там никого не было. Он снова тихо поднялся по ступеням. В одной комнате лежали журналы и газеты, в другой — научная литература.

Люк поднялся на этаж выше. Там все помещения были завалены разным хламом: изъеденными молью чучелами птиц, потрепанными журналами, старыми газетными подшивками. Стеллажи были забиты устаревшей беллетристикой и детскими книжками.

Люк подошел к окну. Должно быть, именно здесь сидел, весело насвистывая, Томми Пирс, а когда слышал чьи-то шаги, вероятно, принимался старательно тереть стекло.

Когда вошел тот человек, — Томми и ему продемонстрировал свое усердие, наполовину высунувшись из окна. А потом этот некто подошел к нему и, продолжая что-то говорить, резко его толкнул. Люк снова спустился вниз, постоял некоторое время в вестибюле, прислушиваясь. Его появление явно никто не заметил — ни того, как он вошел, ни как поднимался по лестнице.

— Это мог бы сделать любой! — сказал себе Люк. — Абсолютно любой человек.

И тут он услышал шаги со стороны библиотеки. Поскольку Люку нечего было скрывать, он не двинулся с места. Но, если бы ему потребовалось, можно было мгновенно спрятаться за дверь, ведущую в музей!

Из библиотеки вышла мисс Уэйнфлит с небольшой стопкой книг под мышкой. Она натягивала перчатки и казалась весьма довольной и доброй. Увидев Люка, она просияла:

— О, мистер Фицвильям, вы осматривали музей? Признаться, там особенно не на что смотреть. Но Лорд Уитфилд собирается подарить нам по-настоящему интересные экспонаты.

— В самом деле?

— Да, кое-что современное, отвечающее требованиям сегодняшнего дня. Наподобие того, что имеется в лондонском Музее наук[262]. Скорее всего, говорит он, это будут модели аэроплана и локомотива и что-то связанное с химией.

— Это и в самом деле оживит экспозицию.

— Да, я считаю, что музей не должен заниматься исключительно прошлым. Вы согласны?

— Пожалуй.

— И еще экспонаты, связанные с культурой питания, — всякими там калориями, витаминами и прочими составляющими. Лорд Уитфилд очень увлечен Большой Оздоровительной Программой.

— Да, он мне говорил вчера вечером.

— Сейчас это самое главное, правда? Лорд Уитфилд рассказывал мне, как он побывал в Институте Веллермана и видел там столько всяких микробов, бактерий, кажется, это штаммами называют — я прямо-таки дрожала от восторга. А еще он долго рассказывал о москитах и сонной болезни[263], и о каком-то печеночном трематоде[264],— но это, к сожалению, оказалось слишком сложно для моего разумения.

— Вероятно, и для самого лорда Уитфилда это было чересчур замысловато. Держу пари, он все понял неверно. У вас, мисс Уэйнфлит, голова куда более светлая, чем у него.