Свидание у алтаря

— Ты счастлив? Не забывай, я хорошо тебя знаю, сын мой. Ты не монах. Хотя кое-кто уже начинает в этом сомневаться.

Плечи его напряглись.

— И вы, матушка?

— Я же сказала, я хорошо тебя знаю.

— Из вас получился бы отличный политик, — ответил он.

— Это прерогатива мужчин, а иначе я непременно попробовала бы. Что ж, ты встретишься сегодня с мисс Чарнок?

Гэвин понял, что его обыграли.

— Прикажите Тальберту включить это в мое сегодняшнее расписание.

— Я уже это сделала, — сообщила ему мать. — Сегодняшний вечер мы освободили для обеда с Чарноками.

— Вы даже сообщили Майклу, что мне сегодня надевать?

Герцогиню не смутил этот мягкий упрек.

— Ты этого хотел бы?

Гэвин отмахнулся от этого предложения, понимая, что его жизнь возвращается в свое русло и движется дальше… И все же отчасти его влекло к Саре. Он не был склонен долго дуться. Он любил действовать. Неудачи редко выбивали его из седла, хотя отказ Сары был болезненнее, чем следовало бы. Не такой уж важной персоной она была.

Или он себя в этом убеждал.

— Вы извините меня?

Гэвин поднялся из-за стола, небрежно чмокнул мать в щеку и удалился в свой кабинет, подальше от ее назойливого внимания. Дворецкий Генри передал ему сообщение от Джексона: тот оповещал, что пришлет кого-то в течение двух часов.

Отлично.

Гэвин попытался просмотреть документы, необходимые ему на сегодняшней встрече в Английском Банке, но в голову все время лезли обрывки разговоров с Сарой. В какой-то миг эти отрывистые мысли так одолели его, что он сломал карандаш — именно тогда, когда Тальберт подробно докладывал ему о последнем прошении Веллингтона о поставках и деньгах для его полка.

— Понимаю, ваша светлость, — соболезнующим голосом сказал Тальберт. — Палата общин отправила прошение на рассмотрение Председателю Комитетов, но, кажется, он не торопится с решением по этому вопросу. Премьер-министр спрашивает, можете ли вы использовать свое влияние на него?

Гэвин кивнул. Он собирался еще вчера поговорить с Ровингтоном об этом законопроекте, но возможности для этого ему не представилось. Еще одно доказательство того, что Ров не оправдал его ожиданий. Хорошо еще, что он не знает, — Гэвин был в этом уверен, — кто нанял экипаж, похитивший Сару, а иначе не стоило бы ожидать, что он что-то сделает для правительства.

— Я приведу его в чувство.

— Я передам это сообщение секретарю премьер-министра.

Их разговор прервал стук в дверь. Лакей сообщил, что пришел человек от Джексона.

— Достаточно на сегодня, — сказал Гэвин, резко вставая из-за стола. — Составьте письма, о которых я говорил, и пошлите Ровингтону приглашение на обед или ланч, все равно. Вы знаете, что ему написать.

— Да, ваша светлость, знаю, — объявил счастливый быть полезным Тальберт.

— И в течение часа пусть меня никто не беспокоит, — сказал Гэвин, зная, что Тальберт передаст это Генри.

Гэвин спустился в бальный зал и с радостью увидел, что Джексон прислал Томаса — боксера, который был младше Гэвина на пять лет и, главное, не боялся дать ему настоящий бой.

— Доброе утро, ваша светлость, — сказал Томас, поклонившись и рукой отбросив челку со лба.

Это был деревенский парень — крепкий, мускулистый. Он отлично подходил Гэвину по комплекции.

— Готовы начинать?

— Давно уже, — признался Гэвин.

Оба сняли сапоги, носки и рубахи, и Томас обмотал полосами грубой ткани кисти Гэвину и себе. Это смягчит удары и защитит костяшки пальцев.

— Желаете потренироваться немного или сразу бой? — спросил Томас с сильным шотландским акцентом.

— Бой.

— Что ж, прекрасно, ваша светлость.

Они заняли позиции посреди залы и со всей серьезностью занялись делом.

Скоро оба вспотели, и в зале раздавались лишь кряхтение и звуки ударов кулаков по голым телам. Гэвин был доволен. Томас был метким и быстрым противником, и Гэвину просто некогда было думать о Саре, иначе ему могли снести голову.

Пара шальных мыслей о ней все же проскочила в голове, но по сравнению с тем наваждением, которое он испытал утром, это было долгожданное облегчение. Медленно, но верно он изгонял ее из своих мыслей. К нему опять возвращался здравый рассудок. В конце концов, кто такая Сара Петтиджон, когда вокруг полным-полно других женщин?

Этот вопрос все крутился в его голове, тогда как оба боксера кружили по залу вокруг невидимого центра и каждый получал свою долю крепких ударов…

Внезапно внимание Гэвина привлек какой-то шум у двери.

Он вовремя предупреждающе поднял руку, и Томас, готовый нанести следующий удар, остановился. Замерев, он тоже понял, что их бой прерван.

У двери велась борьба между двумя лакеями — дворецким Генри и разъяренной фигурой в мокром плаще.

В этот момент посетитель в плаще с размаху наступил на ногу лакею. Тот взвыл от боли, а гость — женщина — проскользнул под его рукой и вбежала в зал, шлепая мокрыми туфлями. Проехавшись по гладкому полу, гостья остановилась и поняла, что стоит перед герцогом.